Экономические и социальные проблемы России №2 / 2017 - стр. 12

Таким образом, согласно Кузнецу, неравенство увеличивается на начальных этапах индустриализации (когда доступ к новому богатству, созданному промышленной революцией, имело меньшинство населения) и затем начинает произвольно сокращаться на поздних стадиях развития (когда все больший процент населения оказывается задействован в наиболее передовых отраслях экономики, что приводит к спонтанному уменьшению неравенства). В промышленно развитых странах эти «поздние стадии» начались на рубеже XIX и XX вв., поэтому сокращение неравенства, произошедшее в США в 1913–1948 гг., лишь подтверждало явление, которое носило более общий характер и с которым рано или поздно должны были столкнуться все страны, в том числе и слаборазвитые, зажатые в то время в тисках бедности и переживавшие процесс деколонизации [Пикетти Т., 2016, с. 31, 32].

Другой американский экономист, Р. Солоу сформулировал условия равномерного роста, т.е. такой его траектории, при которой все параметры – производство, доходы, прибыль, зарплаты, капитал, биржевые индексы, цены на недвижимость и т.д. – растут в одном темпе, благодаря чему все социальные группы извлекают равную выгоду из роста и значительные расхождения отсутствуют [Пикетти Т., 2016, с. 29]. Однако, как показывает практика, такие идеальные условия вряд ли достижимы.

Критикуя эти положения, Пикетти отмечает, что быстрый рост, присущий всем развитым странам в послевоенную эпоху, представляет собой ключевой факт, равно как и то, что все социальные группы извлекли из него выгоду. Тем не менее сильное сокращение неравенства доходов, имевшее место во всех богатых странах в первую половину ХХ в., было прежде всего следствием двух мировых войн и жестоких экономических и политических потрясений, к которым они привели (особенно для обладателей крупных состояний) [Пикетти Т., 2016, с. 33].

Благодаря развитию национальной статистики многих стран Пикетти удалось привлечь к исследованию огромное количество фактических данных, в том числе по неравенству в доходах и по имущественному неравенству2. Факты, приводимые Пикетти, более чем убедительны, как и его выводы. В глобальном масштабе установленный рост соотношения между капиталом и доходом, усиливаемый неравенством в доходности капитала, означает, что с 1980-х годов имущество в среднем растет немного быстрее, чем доходы. На основе собранных им данных он приходит к выводу, что, начиная с 1970-х годов, неравенство в богатых странах заметно выросло, особенно в США, где в 2000–2010-е годы концентрация доходов вернулась к рекордным показателям 1910–1920-х годов и даже немного превысила их. Дело в том, что к началу XX в. 90% национального богатства принадлежало 10% людей, но начиная с 1970–1980-х годов произошел головокружительный рост доходов 1% самых богатых американцев [Пикетти Т., 2016, с. 16]. Если на протяжении XIX–XX вв. соотношение частного капитала и национального дохода оставалось приблизительно равным (независимо от структуры – сначала доминировала земля, затем промышленные активы и, наконец, сейчас финансы), то начиная с 1970-х годов XX в. первый преобладает. В результате неравенство в распределении имущества в мировом масштабе в начале 2010-х годов сравнимо с уровнем, наблюдавшимся в европейских обществах в 1900–1910-е годы. Доля верхней тысячной части в настоящее время составляет около 20% общего имущества, доля верхней центили – около 50%, а доля верхней децили колеблется от 80 до 90%; беднейшая половина мирового населения владеет менее чем 5% общего имущества. Это не означает, что тенденции увеличения богатства богатых наряду с обеднением среднего класса в будущем продолжится в прежних масштабах, но тем не менее она может выйти на взрывоопасную траекторию [Пикетти Т., 216, с. 434, 436].