Экипаж лейтенанта Родина - стр. 9
Саня развязал рюкзак, достал оттуда вафельное полотенце и брусок темно-серого мыла, полученные от старшины учебной части, и бросился догонять экипаж.
На берегу Иван первым разделся донага и с уханьем бросился в реку, за ним с криками, охами, поскидав одежу, окунулись Кирилл и Руслан. Ледяная осенняя вода обожгла, пробрала до костей, дыхание перехватило. И минуты не прошло, все вылетели на берег. Иван схватил рубаху и растер до красноты тело. Кирилл и Руслан разогрелись приседаниями.
– А ты чего? – спросил Иван у Деревянко. – Сачкуешь?
А Саня тем временем скинул куртку, оставшись в рубахе, закатал штаны и, зайдя по щиколотку в воду, ограничился плесканием и умыванием.
– Холодно, застужусь, – намыливая лицо, пояснил ситуацию Деревянко. – Да и плавать я не умею!
– А я тебя сейчас научу, – прогудел Сидорский. – Скидывай комбез – и воду!
И он, видно, не шутил, с серьезной рожей направился к Сане. А тот шустро выскочил на берег, поднял с травы штатный кусок мыла и кинул Кириллу:
– Лови!
Сидорский машинально поймал.
А Саня со смехом добавил:
– Шею намыль себе!
Сидорский обомлел от такого нахальства.
– Ах ты, салажонок, хрен мартышкин, да я тебя сейчас всего намылю!
И широким шагом попёр на Саню с явными намерениями окунуть в речку. Кирилл было ухватил Деревянко за грудки, но тот, вдруг откинув голову, лбом резко припечатал сержантский нос и тут же с силой толкнул в грудь. Сидорский оступился и рухнул голым задом на кустик бодяка. Колючки впились, он дико заорал, подпрыгнул, будто под ним рванул взрывпакет. Все засмеялись, момент отмщения был упущен. Кирилл, ругаясь, вытащил колючки. А командир заметил мрачновато:
– Ещё не воевал, а у нас из-за тебя первые потери. Посмотрим, что покажешь на вождении.
Глава четвертая
Только дошли до своего танка, Родин скомандовал экипажу: «По местам!» Саня прыгнул на сиденье механика-водителя, чувствуя волнение, легкую дрожь, в просторечии мандраж, справиться с которыми можно только в полном единении с боевой машиной. И вот настал момент, о котором он грезил и мечтал в последние месяцы. Этот огромный сложнейший механизм для уничтожения врага и всего движущегося на поле боя молча выжидал, как и экипаж, занявший во главе с Родиным свои места. «Ну, посмотрим, что ты из себя значишь…»
Азарт вытеснит страх, когда все тело, руки и ноги сливаются с боевой машиной.
– Заводи! – подал команду Родин.
Деревянко мысленно перекрестился (видел, как это делала у суровых ликом образов погибшая под гусеницами бабушка Пелагея), вспомнил почему-то с острой жалостью сгоревшую в пожарище ладанку с Николаем Чудотворцем, бабушкой и подаренной, выдохнул, поправил танкошлем и, не торопясь, стал по инструкции пробуждать танк.