Екатерина Великая. Владычица Тавриды - стр. 21
Потемкин высказался за всех:
– Что тут и говорить: оная Европа больше нуждается в России, чем Россия в Европе! Али не так?
Захар пренебрежительно отозвался:
– А то! Европа то знает, но признаться не хочет. Но ничего, мы подождем: сие дело времени.
Генерал Потемкин изразился поговоркой:
– Придет и наш черед садиться наперед!
Панин паки поднял кверху палец:
– Вот тогда-то, друзья, я и предпринял первые шаги в сооружении «Северной системы», или, как я его назвал «Северного аккорда» – не то, что союз между странами, а некое согласие жить в мире – в противовес французам и туркам, вечно готовым со всеми воевать.
– Неужто Франция таковая грозная? – паки удивился генерал Потемкин.
– Я бы назвал сию страну забиякой, – убедительно и твердо ответствовал на вопрос Потемкина Панин: – К оному «аккорду», вы, вестимо, знаете, удалось привлечь Англию, Пруссию, Данию, Швецию и Польшу. Не так-то просто оное было учинить, господа!
Все паки помолчали, иногда переглядываясь.
Вдруг генерал Потемкин, задал вопрос, обращаясь к графу Панину:
– А как же теперь Польша? Ужели она все еще в оном союзе, коли ее так расчленили? К тому же, сказывают, России достался наименьший кусок, супротив Австрии и Пруссии. Сказывают, Григорий Орлов, даже грозился, слыхивал, убить вас, граф, за то…
Панин нахмурился.
– Руки коротки, – возразил он. – К тому же, едино токмо я был против раздела Речи Посполитой. Но никто не желал слышать меня, – он с досадой махнул рукой. – А уж когда императрица велела заняться разделом, что мне оставалось делать?
Панин паки сердито встал и нервно пройдясь, подошел к столу с картами, ткнув пальцем в карту, молвил:
– Верно говорите, генерал: профита у нас меньше. Но время работает на нас. Императрица умна, как видите – подвинула турок куда подальше. Стало быть, может статься, скоро будем делить Турцию.
Панин поднял глаза. Все гордо обменялись взглядами.
Потемкин, не глядя ни на кого, смело заявил:
– Мы оную туретчину изрядно попотрошили, пора и вовсе изгнать бусурманов из греческих земель и возродить православную Византию!
После ухода генерал-поручика Потемкина, Екатерина, поразмыслив, положила, что его надобно непременно пригласить назавтра в Эрмитаж тоже, понеже будет большой прием. Да и вообще надобно приглашать его на обеды каждый день. Отчего бы и нет? Потемкин был ей по нраву всегда, но на сегодняшней аудиенции, пожалуй, она с каждой минутой все более и более проникалась к нему доверием. Ей даже подумалось о нем, как о сказочном герое, который «взглянет – огнем опалит, а слово молвит – рублем одарит». Хотя герой он – настоящий, воюющий противу магометанских нехристей. Екатерина прикинула, как все можливо получше учинить, и, придвинув к себе бумагу, собралась было написать генералу записку с приглашением в свой кабинет, но вспомнила, что сын ее, Великий князь, наведывается к ней по вторникам и пятницам, а завтрева ведь пятница. Хотя Павел был болен и мог не прийти, рисковать она не стала: еще генерал не раз побывает в ее кабинете, а сегодни она его еще увидит в театре. Екатерина раскрыла пакет от Румянцева и зачитала письмо, в котором главнокомандующий рассказывал о тяжелом положении войск, в связи с оным – о происках недругов, и намекнул на отставку словами: