Екатерина Великая. Греческий прожект - стр. 56
– Непревзойденный моряк, матушка! Редчайший, я бы сказал.
– Это тот, кто имел участие в деле касательно нашей политики «Вооруженного нейтралитета»?
– Он самый, матушка! Конвоировал суда наших купцов. Но, самое главное, колико сил он положил на постройку кораблей в Херсоне! Ведь сей Ушаков спасал жизни херсонцев от чумы, без него сотни бы людей отдали бы Богу душу. Сия Божья душа построила пункт базирования флота в Севастополе. Я ужо вам рассказывал… По душе мне его спокойный уравновешенный нрав. Федор Федорович чистый православный человек и горазд в человеколюбии. И лицо у него ангельское, благообразное, матросы на него молятся… Мыслю, государыня-матушка, кормилица наша, его надобно за все вознаградить…
Екатерина весьма заинтересованная благообразием рекомендуемого морехода, попросила описать его лицо. Потемкин, рассеянно бросая взгляд на присутствующих в Эрмитаже людей, никак не мог его толком описать.
– Ну, каковое лицо? Доброе. Спокойное. Нос прямой, тонкий, губы не толстые, глаза голубые, волосы светлые.
– Блондин ли?
– Нет, волосы русые, но не блондин. Крепыш, большой, прямой, как тополь.
Екатерина удовлетворенно кивнула:
– Теперь могу его себе вообразить. Женат?
– Нет, когда ему семьей обзаводиться? К тому же, он не в меру скромен. Так вот, ему бы орден, – просительным тоном завершил князь свою протекцию.
Екатерина улыбнулась:
– Всенепременно, князюшка. Об каковом ты мыслишь ордене?
Григорий Александрович нетерпеливо изразил свое желание: – Я бы дал ему орден Владимира.
– Четвертой степени?
– Хорошо, государыня! – не ложно обрадовался князь Потемкин.
Екатерина благосклонно склонила голову:
– Быть посему, Светлейший князь!
Благодарный Потемкин с особым чувствованием приложился к руке.
Записки императрицы:
Седьмого июля отряд из двух тысяч человек с двумя орудиями под командованием полковника Юрия Николаевича де Пьюри, долженствующего подавить выступления сторонников суффий-ского проповедника шейха Мансура, призывающего к священной войне против русских, потерпел поражение в Алдынском лесу. Чеченцы потеряли триста человек, русские четыреста двадцать четыре вместе с полковником де Пьюри, сто шестьдесят два попали в плен. Шейх Мансур захватил Каргинский редут, но, Слава Богу, штурм крепости Кизляр был отбит.
Готовясь ко сну, Ея Величество подошла к зеркалу. За ее спиной, ее любимец – Александр Петрович, поглядывая на нее, возился с брильянтовыми пуговицами комзола. Расплетая длинную косу, Екатерина вдруг вспомнила вчерашнее событие, поразительное по своей глупости.
– Саша, – обратилась она к своему фавориту, – вообрази, намедни ты с полчаса, как удалился к себе, я уже уснула, как ко мне прорвался наш главный полицейский.