Екатерина II без ретуши - стр. 10
Из «Жизни и приключений Андрея Болотова, описанных самим им для своих потомков»:
Ко всему тому совокупилось еще и то, что каким-то образом случилось ему сдружиться по заочности с славившимся тогда в свете королем прусским и заразиться к нему непомерною уже любовью и не только почтением, но даже подобострастием самым. Многие говорили тогда, что помогло к тому много и вошедшее в тогдашние времена у нас в сильное употребление масонство. Он введен был как-то льстецами и сообщниками в невоздержанностях своих в сей орден, а как король прусский был тогда, как известно, грандметром сего ордена, то от самого того и произошла та отменная связь и дружба его с королем прусским, поспешествовавшая потом так много его несчастию и самой пагубе. Что молва сия была не совсем несправедлива, в том случилось мне самому удостовериться. Будучи еще в Кёнигсберге и зашед однажды пред отъездом своим в дом к лучшему тамошнему переплетчику, застал я нечаянно тут целую шайку тамошних масонов и видел собственными глазами поздравительное к нему письмо, писанное тогда ими именем всей тамошней масонской ложи; а что с королем прусским имел тогда он тайное сношение и переписку, производимую чрез нашего генерала Корфа и любовницу его, графиню Кейзерлингшу, и что от самого того отчасти происходили и в войне нашей худые успехи, о том нам всем было по слухам довольно известно; а, наконец, подтверждало сие некоторым образом и то, что повсеместная молва, что наследник был масоном, побуждала тогда весьма многих из наших вступать в сей орден, и у нас никогда так много масонов не было, как в тогдашнее время.
Из «Мемуаров» Станислава Августа Понятовского:
Он заявил однажды князю Эстергази, послу венского двора при дворе его тетушки:
– Как можете вы надеяться одолеть короля Пруссии, когда австрийские войска даже с моими сравниться не могут, а я вынужден признать, что мои уступают прусским?..
Мне же принц сказал в порыве откровенности, которой удостаивал меня довольно часто:
– Подумайте только, как мне не повезло! Я мог бы вступить на прусскую службу, служил бы ревностно – как только был бы способен, и к настоящему времени мог бы надеяться получить полк и звание генерал-майора, а быть может, даже генерал-лейтенанта… И что же?! Меня притащили сюда, чтобы сделать Великим Князем этой зас…… страны!
И тут же пустился поносить русских в выражениях самого простонародного пошиба, весьма ему свойственных.
Из «Истории и анекдотов революции в России в 1762 году» Клода Карломана Рюльера:
Беспредельная страсть к военной службе не оставляла его во всю жизнь; любимое занятие его состояло в экзерциции, и, чтоб доставить ему это удовольствие, не раздражая российских полков, ему предоставили несчастных голштинских солдат, которых он был государем.