Екатерина Арагонская. Истинная королева - стр. 2
– Король Генрих хочет, чтобы я забыла испанский, – открылась подруге Каталина. – Он считает, я буду более счастлива, не вспоминая родной язык. Доктор де Пуэбла написал об этом королю, моему отцу.
Доктор де Пуэбла был постоянным послом Испании в Англии, это он вел переговоры о браке инфанты.
– Король Генрих желает вам добра, ваше высочество, я в этом уверена, – успокоила подругу Мария.
– Я никогда не смогу забыть Испанию, – при воспоминании о родине у принцессы увлажнились глаза, – но намерена стать достойной англичанкой. – Она сморгнула слезы и продолжила: – Нам нужно подготовиться. – А потом, передразнивая свою дуэнью, добавила: – Я должна всегда помнить, что, едва ступив на землю Англии, перестану быть инфантой Каталиной и превращусь в леди Екатерину, принцессу Уэльскую!
Каталине объяснили, что ее имя нужно изменить на английский лад, дабы порадовать будущих подданных супруга. Ведь однажды, когда король Генрих умрет, принц Артур унаследует трон и она станет королевой Англии.
Мария засмеялась – Каталина так живо представила донью Эльвиру! Инфанта улыбнулась, но, спускаясь впереди Марии по крутой лестнице на нижнюю палубу, где располагались каюты – ее собственная и женщин из свиты, – она твердо решила отныне думать о себе только как о Екатерине.
Каюты были тесные и скрипучие, в них едва хватало места для перин, и после четырех дней в море воздух внутри был спертый. К счастью, на этом отрезке пути все складывалось благополучно, не в пример предыдущему – из Ла-Коруньи. Трудно было поверить, что инфанта отправилась в путь больше пяти недель назад, полная восторга перед долгожданной новой жизнью, которая вот-вот должна была начаться, и одновременно убитая горем от расставания с родиной и матерью, горячо любимой и почитаемой.
Четыре дня в бушующем штормовом море ослабили тоску по дому: что она значила по сравнению с опасностью пойти ко дну и непрерывными беспорядочными ударами в борт болтавших корабль волн. Каталину и ее спутниц ужасно, отвратительно тошнило. Вместо того чтобы совершенствовать свой английский, инфанта долгие часы лежала ничком, вцепившись в деревянную кровать, пока корабль то вставал на дыбы, то зарывался носом в волны, и молилась о прекращении бури. Больше всего Каталина боялась, что шторм был послан Богом в наказание за великий грех, который сделал возможным ее замужество, и что все они сгинут в пучине морской. Но Бог, похоже, оставил свою месть для другого раза. Никогда не забыть Каталине облегчения, когда капитану чудом удалось привести корабль в Ларедо. Там пришлось задержаться на целый месяц, и она была искренне благодарна за невольную передышку до окончания шторма. Снова подниматься на борт не хотелось, Каталина боялась вверять свою жизнь непредсказуемому нраву волн Бискайского залива и Ла-Манша. Благодарение Господу, они вели себя тихо, но все равно ее жутко тошнило.