Эхо над бездной - стр. 31
В незнакомом городе и всего с пятью тысячами на руках приходилось нелегко. Первое время она была вынуждена жить у тетки, с которой они никогда особо не ладили, и подрабатывать уборщицей в одной дешевой парикмахерской. Симку она сменила и не поддерживала с Игорем никакой связи. Временами ее мучила совесть: все-таки он имел право знать о том, что станет отцом, и пару раз порывалась написать ему в ВКонтакте и договориться о встрече, но потом вспоминала пощечину и его злые черные глаза. Чужие глаза. И убеждалась в правильности своего поступка, но каждую ночь все-равно плакала, потому что скучала.
Потому что по-прежнему любила.
…
Через месяц почти бессонных ночей, молчаливых слез в подушку и бесконечных расспросов тетки о том, когда же Игорь заберет Диану в родную Тверь, она попала в больницу на сохранение. В палате было душно, медсестры ходили с хмурыми лицами, а еда была отвратительной. Тетка пришла ее навестить всего один раз и принесла бутерброд с колбасой. На этом все. Диане было одиноко, а еще жутко страшно. По ночам ей снился нерожденный младенец. Она видела, как он становится синюшным и понимала, что тот умирает. После очередного кошмара, она и решила позвонить Игорю. Десять попыток дрожащими пальцами набрать родной номер. Десять пыток для ее израненного сердца. Десять шансов на то, что все будет хорошо. И тишина – телефон был выключен. И снова бессонная ночь, и боли внизу живота, а на утро случился выкидыш. Диана впала в депрессию и решила навсегда забыть Игоря. В смерти ребенка она винила его.
Новая жизнь началась с кардинальных перемен. Диана взяла фамилию своего родного отца – человека, которого почти не помнила: он бросил их с матерью, когда девочке было всего пять лет. Она жила с отчимом, пока в день совершеннолетия и он, и мама не погибли в автокатастрофе. Водитель ехавшей им навстречу фуры заснул за рулем – никто не выжил. Но храня обиду на отца, Диана все же изменила первый слог его фамилии: вместо Борцевой стала Бурцевой. Затем последовали изменения во внешности: ее темно-русые волосы стали медовыми, а карие глаза – голубыми.
Все эти мучительные восемь лет она старалась жить дальше и у нее это неплохо получалось: боль, обида, сожаление – все давно прошло. Мать всегда говорила, что все, что ни делается, – к лучшему, и Диана честно пыталась заставить себя думать обо всем, с чем столкнула ее жизнь, с улыбкой и постепенно научилась это делать. Ей повезло: она все еще могла иметь детей и когда-нибудь могла стать счастливой. Диана верила, что сможет полюбить другого мужчину и встречалась со многими, но один Рома сумел пробудить в ней что-то похожее на привязанность, на теплоту. Иногда ей казалось, что она готова быть с ним всегда, но возвращение Игоря разрушило эту иллюзию. И каждый день, читая очередное письмо, она с радостью и с ужасом осознавала, что