Эхо над бездной - стр. 14
– Похоже ты действительно умираешь от скуки.
– Не то слово, – она вытащила из пакета хлеб и достала тарелки. Иван тем временем разложил остальные приборы.
– Драники или салат? – уточнила Селиверстова, насыпая в чайник заварку с апельсином и клубникой.
– Поскольку я до сих пор нахожусь в некотором шоке, то, пожалуй, рискну и попробую и то и другое, – Бриз улыбнулся.
Она пожала плечами и вытащила миску с салатом из холодильника.
– Майонез закончился. Сметана подойдет?
Друг кивнул.
Они перебрались в гостиную, прихватив кружки с чаем и тарелки с ароматной и блестящей от сливочного масла сдобой. Расположились на диване и начали болтать с таким оживлением словно не виделись месяц, а то и больше, хотя по факту последняя встреча состоялась всего-то на прошлой неделе. Иван сообщил о том, что его родители провели отпуск в Таиланде: видели настоящих крокодилов, катались на слонах, кормили обезьян, пробовали какие-то экзотические фрукты, плавали в теплом как парное молоко море и в итоге им все понравилось до такой степени, что решили повторить поездку в следующем году. Похвастался покупкой сверхмощных музыкальных колонок в автомобиль и признался, что от их звучания у него закладывает уши. Посмеялись и друг пообещал демонстрацию этого чуда техники.
Александра рассказала, что от скуки прочитала уже десять книг, пересмотрела старого и нового Шерлока и к тому же съездила в гости к родителям: у ее мамы был день рождения, но и этот, казалось бы, замечательный день не обошелся без ссоры. Не спас даже подарок – дочь вручила сертификат в спа-салон, о котором давно мечтала ее мама. Иван не стал выспрашивать подробности, он и так знал, что Пуля ни с отцом, ни с матерью не ладили с того самого момента, как она сообщила, что будет работать в полиции. Сергей Витальевич считал, что это не женская профессия и подыскивал дочери «нормальную» работу, а Кира Андреевна попросту хотела внуков. Сама она всю жизнь была домохозяйкой и того же хотела для Александры. Дочь взглядов не разделяла, и из-за этого они постоянно ругались. Дошло до того, что Селиверстова и вовсе стала избегать родителей: на звонки не отвечала, сама не звонила и в какой-то момент отношения раскалились так сильно, что когда-то самые родные люди стали встречаться лишь по праздникам, а созваниваться в случае крайней необходимости. Иван сочувствовал их семье, но помочь ничем не мог.
Время шло: они обсудили рождение пятерых щенков ротвейлера у одного из знакомых следователей, вспомнили о бывшем начальнике, сбежавшем заграницу после того, как узнали о его преступных связях, посмеялись над нелепыми ситуациями, в которые частенько попадал общий знакомый с кафедры судебно–психологической экспертизы, поговорили о новом начальстве в лице хмурого, но честного Алексея Георгиевича. Затем Иван еще раз восхитился неожиданно открывшимся для него кулинарным талантом подруги и попросил разрешения забрать оставшиеся рулетики с маком домой, а та, не противясь, пообещала, что если не удастся заняться делом Елесеева, то научится печь еще и торты. О том, какой она была сладкоежкой знали все бывшие коллеги. Бриз тоже был неравнодушен к десертам, но его любовь не шла ни в какое сравнение с тягой Селиверстовой – у нее и день не проходил без чего-нибудь, насыщенного глюкозой.