Эхо - стр. 34

— Это как это? — удивился Арцев.

— Философия у него была такая — бери от жизни все, по возможности не давая ничего взамен. Поэтому он бросал своих женщин, как только у тех возникали какие-то жизненные затруднения. Одну певицу покинул из-за того, что у неё дочь серьезно заболела, и нужно было её всего лишь морально поддерживать. Не любил Николаенко подобных душевных трат. А сегодня я встретился с некой Татьяной Ивановой, тоже телефон был в памяти мобильника. У неё от Николаенко ребенок, пять месяцев. И уже более полугода как Максим Иванович глаз к ней не казал, ничем не помогал, сына категорически отказался признавать. Иванова даже собиралась подавать в суд на установление отцовства. Но мальчик постоянно болеет, слабенький родился, так что пока сил и времени просто нет.

— Интересно, — протянул Арсений Петрович, — а алиби Ивановой проверили?

— Проверили. Живет на Фрунзенской набережной, одна с ребенком. Соседка сказала, что вчера видела её курящей на балконе около половины двенадцатого вечера. А убийство произошло в полночь плюс-минус четверть часа. Не успела бы добраться, да и куда бы она потащилась, бросив больного малыша одного?

— А как Николаенко в Бутово занесло, мобильник не подсказал?

— Подсказал, — без тени улыбки кивнул Сударев. — Мы всех его баб обзвонили, а это, поверь, Петрович, тяжкий труд. Бонвиван-то наш разнообразие любил — набираешь номерочек некой Оленьки, а там репетиция в Кремлевском дворце идет и Оленька оказывается шибко занятой. Но Бутово нашли. Марина Кац, девочка из простушек, обрыдалась, когда узнала, что её Макса убили. Сказала, что в тот вечер он ушел от неё часов в восемь и сильно не в духе. Я не понял, поссорились ли они или Николаенко просто к следующей девице на свидание отправился. Но Мариночка от такого расставания тут же побежала к подружке плакаться, пробыла у неё почти до часу. И, кстати, возвращалась от неё мимо того самого сквера, уже когда там в кустах уже труп лежал. Алиби Кац подтверждают мать и брат подруги, который надоедливую Марину терпеть не может, так что…

— Где же он с восьми до полуночи околачивался? — задумчиво спросил Арцев, берясь за следующую скрепку.

— От Марины Николаенко прямым ходом пошел в ресторан «Бенгал», швейцар его опознал по фотографии. Пришел один, ушел около одиннадцати уже со спутницей. Брюнетка, стрижка каре, очки, среднего роста и комплекции, в длинной юбке с разрезом. Куда отправились, неизвестно, но, судя по всему, дошли до этого самого сквера, и только.

— Опять баба. Так я окончательно в маньячку поверю. Один сценарий у всех. Только на этот раз без машины обошлось.