Его величество и верность до притворства - стр. 48
– С этого момента вы можете быть со мною на ты. – Сказал виконт Трофим, своим немигающим взглядом продавливая в баронессе нужные для себя решения.
– О боже, виконт. Это уже слишком даже для вас. Вы просто, ситуаен. – Сказала баронесса и чтобы сбить виконта с его пылкого пути, ещё раз ударила его веером по носу. И хотя для виконта Трофима любая близость к баронессе, потому что она баронесса, а не барон, по нраву, всё же ему не совсем понятны все эти её словесные выверты, которые и не поймёшь, куда ведут. Хотя её намёк на то, что она не знает куда деваться, наводит на благостную для него мысль, что она смирилась с неизбежным и только ждёт подходящего момента, чтобы куда-нибудь с ним деваться. А вот эта отвечающая помыслам виконта мысль, заставляет его благожелательно посмотреть на баронессу, и с меньшей, до степени ненависти благожелательностью взглянуть на сидящего по другую сторону от баронессы, её, давно уже глухого к желаниям баронессы барона де Коньяк.
«Вот же какой хитрец. – Рассудил виконт Трофим, глядя на барона. – Закрыл глаза, как будто бы спит, а сам между тем подслушивает и мотает всё на свой, уже белый от старости ус. – Виконт до того озлился на эту старую лису – барона, что даже еле сдержался от того, чтобы своей шпагой сбить с него парик. – А я теперь из принципа, соблазню баронессу, чтобы тебе неповадно было не спать и всё подслушивать. – Придя к этому своему мстительному решению, виконт Трофим, вернулся к баронессе и принялся соображать, куда бы с ней, пока барон спит, можно было деваться».
Ну а так как виконт Трофим был не просто виконт, а виконт с претензиями на оригинальность, то и его предложения всегда были столь же необычны. К тому же виконт Трофим всегда находился на острие всех модных тенденций, так сказать, являлся тем, кто определяет саму придворную моду и значит, он не имел никакого морального и какого другого, которое придёт на ум права, быть банальным. И он, чтобы не прослыть презираемым в его кругах «деревенщиной», всегда должен был проявлять изысканность во всём. А это значит, что его предложения к баронессе должны были источать свежесть идей и звучать настолько комбинационно и витиевато, что сама баронесса, одновременно понимая, о чём идёт речь, в тоже время ничего не могла толком понять, о чём он говорит и главное, почему она пришла к подобному своему заключению. И если уж виконт Трофим что-то предлагал, то баронесса не только бы не знала куда деваться (пойти в шкаф), но уже только от одного его предложения, была бы загнана, для начала хотя бы в какой-нибудь умственный и главное – безнравственный тупик (а не как «деревенщина» подумала – угол).