Его строптивая любовь - стр. 46

– Жива и здорова, не переживай,– начал Рагнар отвечать с конца.– Я лишил её статуса члена рода Фогрейвов.

– Это… это как? – поперхнулась я от ужаса, поскольку голос его звучал жестоко и даже злорадно.

– Физически не больно, а даже приятно— с тебя снимаются все обязанности,– вновь с откровенным злорадством произнёс брат.

– Я пока не настолько разобралась в хитросплетениях родственных связей. Мама по–прежнему остаётся женой твоего отца? В чём заключается это исключение из рода? – принялась я разведывать обстановку, стараясь говорить деликатно.– А я? Я ведь её дочь. Выходит, я тоже не Фогрейв?

– Ты— Фогрейв, – коротко ответил Рагнар тем самым тоном, когда любые расспросы становятся бессильными.

Мы молча спустились в столовую, где драконище вполне любезно поговорил с тётушками–поварами и самолично принёс мне кувшин компота и два огромных бутерброда.

– Надеюсь, второй бутерброд не тебе?– скороговоркой произнесла я, чтобы поскорее приступить к еде.

– Не жадничай, это перекус перед нормальным приёмом пищи, – с улыбкой сообщил брат.

Кажется, начал отходить. Я решила не набрасываться с вопросами, а дождаться окончания ужина. Даже Баба Яга сперва кормила–поила, лишь потом с вопросами приставала. Будем руководствоваться народной женской мудростью.

Рагнара здесь определённо любили, потому что стол накрыли совсем не студенческий. Глаза разбегались от различных кушаний, притом оформлено всё было не хуже, чем в ресторане.

Я изо всех сил старалась молчать, но выходило у меня, видимо, не очень хорошо, потому что под конец ужина братец первым завёл разговор.

– Смотри не лопни, – добродушно хохотнул он.

«Время пришло», – поняла я.

– Признаться, я уже на грани. Очень много вопросов без ответов. Меня сильно тревожит ситуация с мамой.

– Откровенность за откровенность: я не хочу говорить об этой женщине.

Его голос звучал холодно и твёрдо, хотя лицо всё ещё светилось, а глаза— улыбались. Старается меня не расстраивать, и держится по своему обыкновению.

Однако я не могу пойти у него на поводу. Не в этом вопросе. Мама – это мама.

Тьма согласно струится по венам, поддерживает моё решение. Я всё лучше её ощущаю и это придаёт уверенности.

– Скажи то, что я должна знать, Рагнар. Она— моя ответственность,– неожиданно жестко произнесла я.

Брови братца взлетели чёрными ласточками. Он прокашлялся, чтобы избавиться от застрявшего в горле удивления. Затем сделал глоток воды.

Его неспешность наводила на интересные мысли. То ли мама действительно оказалась в крайне плачевном положении и нуждается во мне, а он не хочет испортить моё испытание в академии, то ли она сказала нечто такое, что в глазах Рагнара понизило мою значимость и теперь он не считается с моими желаниями (что вряд ли, очень вряд ли, я чувствую его заботу, просто переживаю).