Его Снежинка, пятая справа - стр. 7
– Может, скорую? Обморожение... – робко выдала я белокожему негроиду, мрачно следящему за остальными из авто. Краем глаза заметила громилу в чёрном, оставшегося около внедорожника, прямо у меня на пути.
Амбалы выволокли упирающегося мужчину наверх. Мелькнуло растерянное немолодое лицо. Крик: «Спасите!» И, подхватив его, как свёрток, амбалы запихнули «утопленника» в первый внедорожник. Заводя машину, негроид зыркнул на меня и бросил стоящему передо мной терминатору:
– Убери.
Что?! Это обо мне? Во рту у меня мигом пересохло.
– Ребёнок же... – буркнул тот.
Я?!
– Есть разница? Выполняй! – гаркнул босс.
Внедорожник тронулся с места, но притормозил.
Мои мышцы задеревенели. Расширенными глазами я впервые глянула на глыбу передо мной. И увидела лицо универсального солдата. Обезличенное. Жёсткое. И пистолет в руках. Чёрный. Почти, как бутафорский.
Темнота зимней ночи внезапно стала яркой, словно единственный фонарь позади превратился в прожектор. Я отступила по кромке пруда. В голове ни к месту забренчал радужный «Марш Радецкого». Барабаны. Тарелки. Скрипки. Литавры.
Универсальный солдат в два шага оказался рядом. И пистолет.
Это всё? Занавес? А роль?
– Не в ноги... – сипло выдала я и, зажмурившись, вжала голову в плечи.
Мрак навис сверху. Горло сдавило. В голове потемнело. Ноги ослабли. Марш оборвался звоном тарелки...
…
…
…
…
…
* * *
Я открыла глаза и увидела белый потолок. Во рту было сухо и противно, как после долгого, муторного сна. Я коснулась головы рукой и вязкую кашу внутри прорезала мысль:
«Господи, меня же убили!»
Вспышка воспоминаний отрезвила. Я рванулась встать, но сильная рука надавила на плечо и опустила меня обратно на что-то мягкое.
– Тише, тише, девочка. – На мою кисть опустились горячие пальцы – там где пульс.
Я повернула голову на голос и увидела то самое лицо из темноты – универсального солдата. Огромного, широкоплечего терминатора в распахнутой куртке поверх тёмной рубашки. Он сидел, нависая надо мной.
Я сглотнула и отодвинулась, ощущая ладонями тёплый ворс покрывала.
При свете терминатор оказался гораздо моложе – лет двадцать семь, не больше. Высокий, упрямый лоб, треугольником вперёд выступала стрижка – настолько короткая, что даже не понятно было: каштановые у него волосы или русые. Славянское лицо, не квадратное и не угловатое, но какое-то очень выделяющееся – будто каждая черта оттенена контурным карандашом, чтобы подчеркнуть несгибаемость характера и не способность шутить: правильная форма черепа, аккуратные уши, прямой нос, подбородок с ямочкой, скулы, брови, из-под которых в упор меня сверлили два серых глаза. Круги усталости под ними и полоска шрама между правой ноздрёй и верхней губой, как подтверждение боевого крещения участника драк и всех тех кошмаров, о которых я предпочитаю не знать.