Его огонь горит для меня. Том 2 - стр. 59

— Столько, сколько могла, — кивнула я. — С полным резервом было легче. А потом я его истратила, и стало сложнее. Поэтому я так тебя ждала.

— Только поэтому? — устало улыбнулся он, щедро отдавая мне остатки своих сил.

Я даже глаза прикрыла от удовольствия.

— Ещё посоветоваться было не с кем, но сейчас уже вроде всё наладилось.

— Ты проделала колоссальную работу, Алина. Одна из причин, по которой нам удалось подавить мятежи, — это клиника. Все слышали, что такое сонная лихорадка. Люди разозлились и впали в отчаяние, но ты дала им надежду. Сколько детей вы уже вылечили?

— Около ста пятидесяти. У Кела́я более точные данные. Лекари работают на износ, хотя я и заставляю их спать. А ещё мы поделили детей на шесть комнат и даём разное питьё, стараемся понять, что сработает лучше.

— Пробуете разные отвары?

— Да, в первую очередь от поноса, он наш главный враг.

— Есть подвижки?

— Предварительно хорошо показала себя годжи́ка. Завтра будет больше данных. Если так, её нужно будет закупить и поить всех. А вот замена бульона молоком стала плохой идеей, его мы сразу убрали.

— Я распоряжусь привезти сюда всю годжи́ку, которую можно найти в городе.

— Спасибо, — осоловелая, я уже еле ворочала языком. — Рада, что ты вернулся.

— Я тоже. Ложись, я в душ и вернусь.

Упрашивать меня не пришлось, кажется, я вырубилась посреди схватки с коварным полотенцем, выпутаться из которого не хватило сил. Сквозь сон почувствовала, как Ринар меня освободил, а затем укрыл одеялом и прижал к себе. Последней внятной мыслью было осознание, что я лежу с ним в постели абсолютно обнажённая, но она не вызвала никакого отклика. Видимо, у меня устал даже стыд.

9. Глава восьмая, о лёгкости организации госпиталя и разнообразных вариантах питания для недовольных

Утро насупилось дождевыми тучами. Свет проникал в убогую комнату сквозь маленькое окошко со щербатыми облупленными рамами. Небольшая кровать, колченогий стул у потемневшего от времени стола, закопчённая картина с бордово-белым букетом, несколько выгоревших листов на стене — обстановка разительно отличалась от роскоши императорского дворца. Хорошо хоть стены были добротные и сухие, а на полу — пусть и давно не полированный, но вполне красивый светлый мрамор.

Моя верная зелёная сумка лежала на столе. Единственная новая и красивая вещь во всём помещении, если не считать пушистого полотенца, закинутого на спинку хромого стула. Одна из его ножек даже не пыталась делать вид, что стоит на полу, а с обречённостью висела в воздухе. Перед ножкой стало как-то стыдно, и я даже села на кровати, сосредоточив на ней взгляд. Не могу сказать, что я была невероятной перфекционисткой, но висящая в воздухе ножка не давала покоя и не отпускала внимание, пока дверь в комнату не заскрипела, пройдясь прямо по оголённым нервам. Надо же, вчера я этого даже не заметила.