Его огонь горит для меня. Том 2 - стр. 48
Несколько повторных жалоб в Магистрат тоже не возымели эффекта — городской маг выполнял свои обязанности, его не сочли опасным и пустили дело на самотёк. Что до ссоры из-за женщины, так они случались и раньше, не в каждую же должен вмешиваться Магистрат.
Война немолодого супруга Янины и одурманенного безнаказанностью мага длилась ещё четыре года и закончилась смертью обоих участников на дуэли.
Смерть мужа для Янины трагедией не стала, сердце болело только за маленького Баркая, лишившегося заботливого и любящего отца в столь юном возрасте. Дядя и дед старательно заменяли мальчику папу, пока месяц назад в их размеренную жизнь не вмешалось проклятие…
Как-то так само собой вышло, что в ответ я рассказала свою историю. Обнявшись, мы долго плакали, прижимая к себе Баркая, из которого по капле утекала жизнь. К обеду он перестал дышать, а Янина впала в пугающий ступор. Я отправила слугу за Шаритоном и Ринаром, а сама держала её за плечи, боясь отпустить. Она больше не плакала, а в глазах плескалась огромная боль, выплакать которую не получится никогда. Я не могла не думать, что в данном случае проклятие забвения — это избавление от страшной участи помнить смерть своего ребёнка, сходить с ума от потери и горя.
В момент, когда умер Баркай, я мечтала забыть о случившемся, и желала, чтобы Янина забыла тоже.
Оказалось, что в Карастели мёртвых не хоронят, а сжигают, причём традиции требовали сделать это как можно скорее. Спустя какой-то час после смерти Баркая мы все собрались во дворе, наблюдая, как строится погребальный костёр. Шаритон и Ринар со своей верной десяткой стояли отдельно, тихо переговариваясь с Эддаром. Огненный маг проводил меня встревоженным взглядом, словно спрашивая, всё ли в порядке, и я лишь неуверенно пожала плечами в ответ.
Случившееся сдавило горло и словно лишило голоса. Я не могла говорить, только молча держала за руку Янину, замершую в стороне ото всех.
— Ты знаешь, ко мне магия вернулась. Словно ничего и не было.
Голос у Янины был мёртвым, как и глаза. Пустым взглядом она наблюдала, как складывают костёр, и меня не покидало ощущение, что она хочет взойти на него вслед за сыном. Равнодушная и выжженная изнутри, она спокойно смотрела, как суетятся слуги и как Тиссей несёт тело мальчика, укладывает его сверху, поправляет саван, прощальным жестом гладит тёмные прядки волос и поджигает политые зельем дрова. Костёр занялся очень быстро, огонь с рёвом вознёсся к небу и ярко осветил собравшихся.
— Ох, и сюда добралась сонная лихорадка! Горе-то какое! Лишимся деток, всех деток лишимся! — надрывно взвыла неподалёку пожилая служанка.