Его огонь горит для меня. Том 2 - стр. 43

— Ты обещал не приставать!

— Вчера обещал, вчера не приставал, — отрезал амбидекстр.

— Обещай не приставать в этом месяце.

— Могу пообещать не приставать сегодня.

— Два месяца!

— Неделя.

— Три месяца!

— Ты неправильно торгуешься, ты в курсе? Хорошо, я согласен на месяц, не больше.

Пришлось тоже соглашаться. Кажется, я продешевила, но момент уже был упущен.

— Тогда слезь с меня!

— Да я к тебе даже не прикасаюсь! — он приподнялся на локтях, и между нами действительно оказалась пара несчастных сантиметров пространства.

— Нас ждут, иди одевайся.

— Ты ещё не доела.

— Я могу доесть сама!

— Спорное утверждение. Кроме того, я должен проследить, чтобы ты не поперхнулась. И чтобы еду никто не отобрал.

— Тут только ты!

— Ну так я прослежу, чтобы я не отобрал.

Рассмеявшись, я пихнула его в плечо и занялась завтраком вплотную, иногда бросая на Ринара косые взгляды. Он же по-военному быстро собирался, останавливаясь только для того, чтобы выхватить губами у меня из пальцев какой-нибудь особенно аппетитный кусочек. Я сопротивлялась, как могла, но малая весовая категория не позволила отстоять ни толстенький бутерброд с солёной рыбкой, ни три сырных канапе с кусочком экзотичного фрукта, ни половинку сдобной булочки с повидлом.

— Так, амбидекстр, ну-ка прекращай! — возмутилась я.

— Это я ещё следил, чтобы у тебя еду не воровали. Без меня вообще осталась бы голодная. Но никакой благодарности, — притворно возмутился он.

— Вот твоя благодарность!

Я с размаху всунула ему в рот очередную булочку с повидлом так, чтобы сладкая начинка размазалась по лицу.

— Покушение на императора!

С грозным, перемазанным лицом он настиг меня на другом конце кровати и коварными щекотливыми методами вынудил слизать всё повидло, доесть булочку и молить о пощаде. Ещё какое-то время мы самозабвенно целовались, и если бы не Ринар, то я бы из постели точно не вылезла.

Платье у Ованеса сегодня получилось невероятно фривольным и обтягивающим, с открытыми плечами и узкой юбкой, расклешённой от колена. Переизбыток сил дурно сказывался на артефакте, поэтому цвет получился ярким и вызывающе-алым. Колечко на пальце тоже довольно сияло. Видимо, не я одна ночью присасывалась к чужому резерву.

Ринар пытался просить меня переодеться, но я язвительно заметила, что других платьев мне не предоставили, что заставило императора смутиться и даже, возможно, устыдиться. Но это не точно.

До сих пор сомневаюсь, есть ли у него вообще стыд и совесть, или всё сгорело в магическом огне.

7. Глава шестая, о том, что забыла я, и не забыли другие

Выходя из комнаты, я впервые поймала себя на том, что вот сейчас — в эту секунду — я абсолютно и безоговорочно счастлива. Мне было так здорово, что я натуральным образом светилась, по крайней мере, локоны, падающие на плечи, мерцали мягким свечным светом, а улыбка рвалась из глубины души и намертво прилипала к зацелованным губам. Хотелось кричать и петь от счастья, танцевать, а ещё никогда и ни за что не выпускать Ринара из поля зрения, а лучше даже из рук.