Его одержимость - стр. 31

А дикое возбуждение, которое привело меня сюда, никуда не исчезает. Только теперь у меня совсем кипят мозги.

– Пойдем умоемся, чика.

Я не хочу ее отпускать. Чувствую, сейчас Анхела Рубио способна на что угодно. Дурной башкой обо что-нибудь ударится – и привет.

Я подаю ей руку, но когда ангелок ее гордо не принимает, вздергиваю ангелка на ноги.

– Непослушание ведет к проблемам, чика. Когда поймешь это, жить станет легче. А жить ты будешь. Здесь. У меня. Всегда.

Ее взгляд продирает меня такой лютой ненавистью, что будь я не я, сильно бы, гм, впечатлился.

А я просто хочу выкинуть Анхелу Рубио из головы. Я делаю все для этого. Но уже не получается.

***

Зубная щетка – вполне себе оружие. Потому я сперва мою член, а потом сам чищу Анхеле зубы.

Получаю еще одну дозу убойной ненависти. Я не рассыплюсь в пепел, чика, нет. Привыкай.

Теперь ее тюрбан мне не пригодится, потому я сдергиваю его с волос, и они черными змеями вьются по плечам и спине. Восхитительно.

Сегодняшней ночью, чика, я сделаю то, чего не делал почти никогда.

И в аду сгоришь ты, а не я.

Мы возвращаемся в комнату, где светильник создает интимный полумрак.

Я поднимаю подушку с пола и бросаю на кровать.

– Ложись пока на спину.

Кажется, она что-то начинает понимать. Уже со мной не спорит. Просто ее глаза опять подозрительно блестят.

Нет, чика. Этой ночью ты больше не будешь тихо плакать.

Скоро у тебя появится веская причина возненавидеть меня всерьез. От всей твоей дьявольской души, пропитанной ароматом яблок.

В кровати есть потайной ящик с замком. И там я храню наручники. Можно и без них, но Анхела точно начнет нехило дергаться, брыкаться и сопротивляться.

Поэтому мне придется растянуть ее, пристегнуть и приступить к своему занимательному плану.

АНХЕЛИКА

Судя по всему, я вызываю у этого человека какое-то ненормальное, болезненное желание. Не понимаю, как можно хотеть девушку, которая терпеть тебя не может.

Но Рейес явно устроен иначе, чем обычные люди.

У него постоянно стоит, и мысли об этой жуткой дубине вызывают у меня только страх вперемешку с паникой.

Мерседес говорила, что когда «потолще», приятнее, но как такое может быть? Наверное, она шутила.

Или приятнее может быть с людьми, а Рейес – настоящий демон с каменным сердцем. Я не хочу его, и каждая моя клеточка вопит от возмущения.

Но этому козлу плевать. Он выводит меня голую из душа, и меня бьет озноб от холода.

Правда, сам Рейес одет не сильно больше меня, тоже в одно полотенце. И оно скрывает то, что мне совсем не хочется видеть.

Хотя дьявол красив. Он мог оказаться каким угодно – уродливым, толстым, слишком худым. Но нет. Он похож на статую, и тем мне омерзительнее.