Его одержимость - стр. 27
Я пытаюсь увернуться и вырваться из его хватки, но не могу даже рот открыть – иначе захлебнусь.
Рейес шарится в темноте, и ледяная вода становится теплее.
– Проснулась, чика. Мокрая вся, – его голос хриплый и жуткий, как у животного.
Неужели он опять пьян? Я знаю одно: осыпать Рейеса проклятиями бесполезно. Иначе он снова взбесится и меня изнасилует. И теперь это будет намного больнее, по незажившей ране.
Надо сделать что-то другое, но что?!
Я отворачиваюсь от забивающих нос и рот струек воды и говорю:
– Ты тоже мокрый…
Получается слишком хрипло и как-то чрезмерно чувственно. Дьявольщина.
– Нужно раздеться, да? – его шепот обжигает мою кожу. – Погоди, чика. Сейчас.
Рейес, не спуская меня с рук, выходит из-под воды и нашаривает на стене выключатель.
Комната озаряется светом, и я понимаю, что в темноте было лучше. Потому что под платьем на мне ничего.
И сейчас вся моя грудь облеплена тонкой мокрой тканью, а соски торчат от холода. Только для этого извращенца холод никакая не причина.
Его взгляд сгущается до невозможности. Я чувствую его на своей коже, как будто Рейес трогает ее руками.
– Соблазняешь меня, чика? Хочешь, чтобы о тебе думал? – хрипотца в его голосе пугает.
– Нет, – я мотаю головой, – ни в коем случае! Не надо обо мне думать!
– Тогда зачем ты сказала?.. А, забудь. Раздевайся, – он резко спускает меня с рук только затем, чтобы рвануть ткань платья. Это ужасно неприятно и больно.
А затем Рейес внезапно раздевается сам. Стягивает мокрую одежду и бросает на пол, а я невольно замираю, глядя на развитое мускулистое тело. Бронзовое, с перекатывающимися под кожей крепкими мышцами.
И то, что Рейес возбужден, к сожалению, вижу тоже слишком хорошо. Его член пугающе огромный. Слишком большой для меня.
Меня начинает бить крупная дрожь.
– Я не… хочу.
– Мне плевать, – Рейес не дает мне опомниться. Сдергивает платье короткими резкими движениями, заставляя меня замереть от ужаса и стыда.
А затем берет с полки одну из бутылочек и выливает ее содержимое себе на голову. В воздухе разливается сильный аромат парфюма.
И, глядя мне в глаза, Рейес растирает мыло по своим волосам и телу.
Это странно и пугающе дико.
– Улыбнись.
Мне кажется, я ослышалась? Я стою, прикрывшись руками, пока мужчина напротив меня моется. А в его черных глазах все пламя ада.
– Тебя нужно учить послушанию? – вопрос давящий и ледяной.
Как же жутко… Я вообще перестаю понимать Рейеса. Зачем ему моя улыбка? От него уже не пахнет алкоголем, но, наверное, он все еще не в себе.
А я выдавливаю из себя жалкое подобие улыбки, ужасно опасаясь, что иначе Рейес меня ударит.