Его невинная Крошка. Книга 1 - стр. 31
По всему выходило, что мать отказалась от меня еще в роддоме, а отец безжалостно бросил на произвол судьбы, и обрек на страшное существование в интернате. По немногословным обмолвкам всё той же Галечки, был он очень состоятельным. А когда я подросла и стала настойчиво канючить информацию о нём, сухо сказала, что он умер, якобы погиб в автокатастрофе.
Откуда она знала? Получается, до его смерти (не выдуманной ли?) руководство интерната имело с ним какую-то связь? Но тогда почему он ни разу не навестил меня?!
Серебристый «лендровер» плавно выныривает из полумрака улицы, мне нужно приложить усилие, чтобы встать с лавки. Как же здорово было бы вот так сидеть, подставляя лицо прохладному ветру и уснуть, забывшись в сладком забытье, где нет боли и переживаний.
Руслан в два прыжка оказывается рядом, протягивает руки, собираясь ухватить меня за плечи, но видит ссадины на скуле и разбитую губу. Такой ярости в его взгляде, кажется, не было никогда. Пытаюсь пошутить, а улыбка выходит жалкой:
— Только не надо сейчас орать, и говорить избитые фразы, что невеста Франкенштейна и та краше выглядела!
Неудачная шутка.
— Кто? — коротко цедит сквозь сжатые зубы мой герой, и я упрямо мотаю головой, типа, сама разберусь, взрослая.
— Я спрашиваю. Кто. Это. Сделал? — с расстановкой рявкает он, приподняв двумя пальцами за подбородок, поворачивает к белесому свету фонаря, и уголки его губ дергаются от едва скрываемого бешенства.
— Да так, поцеловалась с кулаком одного урода. — криво усмехаюсь, тут же морщась — затянувшаяся корка крови на нижней губе лопается, слизываю горьковатый ручеек. — я в порядке. Есть хочу.
— Блять… Ты издеваешься? — рычит Соколов, глядя мне в глаза, и я ощущаю, как начинает пощипывать под веками. — на тебе места живого нет, а ты про какую-то жратву?!
— Скажи еще, что на мне негде тавро клеймить, — дерзко отзываюсь в ответ, обнимая его за крепкую шею. — ну, чё пялишься, девушек с синяками никогда не видел?! Не смотри! Я знаю, что сейчас страшная.
Руслан вздыхает, не может сдержать улыбки, чуть касается моей щеки, какое это блаженство, чувствовать его теплую ладонь. Трусь об неё, утыкаюсь носом, вдыхая знакомый запах сигаретного дыма, и тут накрывает…
Поток слез душит, не дает вдохнуть, меня прижимают к груди так сильно, что в ребрах взрывается адская боль. Я хриплю, не делая попыток высвободиться:
— Эй, отвали! У меня там всё всмятку… — всхлипываю, стараясь не разрыдаться, еще чего, Алиса Леонова сроду не разводит сырость!
— Маленькая… — подхватывает на руки Руслан, и тащит к машине, попутно беспорядочно осыпая мое опухшее от побоев лицо поцелуями. — ебать, Алиса, я же чуть с ума не спрыгнул, когда ты исчезла! — шепчет невнятно, и слова его мне бальзамом на душу, а слезы уже льются потоком, и я смеюсь, одновременно икая и тычась носом в его шею. — я их всех закопаю, ты слышишь? Всех! Им не жить, я тебе обещаю!