Его непокорная пара - стр. 44

– Какой отвратительный, кошмарный мужик! – захохотала Люда.

А я сидела, смотрела на Ренраль и глазам своим просто не верила. Еще недавно казалось – Артар не подчиняется никому. А теперь, фактически, он дал мне символ своего подчинения.

Что это? Очередная игра? Новый ход козырем в нашей партии? Или… Я боялась поверить, что Артар Ревский искренен. И он, действительно, наконец-то увидел во мне не только кусок мяса для удовлетворения самцовых потребностей. Но и личность, женщину…

Это ведь не какой-нибудь новомодный журнал с рубрикой «Как захомутать альфа-оборотня и заставить его уважать себя как личность». Это моя жизнь! И ставка сейчас слишком высока.

Мое сердце и все мое будущее!

– Вот это я понимаю – подарок! – продолжала восхищаться Люда.

– Да. Я боялась, что он преподнесет мне строгий ошейник, украшенный бриллиантами и рубинами! С надписью «собственность Артара Ревского». Причем, на самом видном месте, крупными буквами. Чтобы уже никто ни на секунду не усомнился. За несколько метров видел – кто я такая. Был еще вариант окольцовки… – осадила я подругу.

Та окинула меня осуждающим взглядом, но ничего не сказала. Только молча отправилась ставить чайник.

***

Артар

Дышать и двигаться, чтобы она заметила? Ловить и копить ее заинтересованные взгляды, как жадюга, какой-нибудь сумасшедший скряга, что боится копейку из лап выпустить?

Артар тряхнул головой и отправился в душ. Но ощущение не отпускало. Оно впиталось в кожу, мгновенно пронзило насквозь и растеклось по венам ядом зависимости. От каждого выражения лица Али… От каждого мгновения ее внимания… От нее… И этим все сказано.

Холодная вода, казалось, закипала, касаясь разгоряченного тела оборотня. Артар давно уже так не заводился. И очень давно уже не терпел, не получая необходимую организму разрядку. От мыслей о нэнги спазмы скрутились в паху узлами. От поясницы словно струился ток и каменный стояк не заставил себя долго ждать.

Артар стоял под ледяными струями душа, понимая, что это ни капли его не охлаждает.

Ревский выругался, рыкнул «на посошок» и, обмотав полотенцем бедра, вышел в комнату.

Отовсюду почему-то веяло одиночеством. Эдаким склепом, где ты в толпе родственников, но все равно безнадежно один. Потому что от близких остался лишь прах.

Артар еще никогда подобного не испытывал. Тем более, в своем доме, в своей крепости. Прежде ему нравилось, что лишь он один здесь константа, а все остальные – переменные. И всегда, после ухода очередной женщины, Артар оставался свободным. Не одиноким, а именно свободным. Властным над собственной жизнью.