Его нельзя любить - стр. 30
Когда падаю на сидушку, Ника вздрагивает и отползает на противоположный край, так, чтобы не дай бог со мной не соприкоснуться.
– Так что там с вином, баб Сим?
– Обойдешься.
– Злая вы женщина, – вздыхаю, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.
Их грибной суп оказывается сносным. На самом деле я непривередлив в еде. Мне абсолютно без разницы, готовил это шеф-повар или вон баб Сима. Даже Ладкины запеканки я вполне себе жру, не без ядовитых комментариев, но это так, для веселья. Готовит она на самом деле нормально.
Плюс иногда я просыпался в таких местах и ел с похмелья такое говно, что этот суп просто произведение искусства.
– У меня вопрос, – тяну руку, словно в школе, не без улыбки, – во сколько завтра у Ники выпускной?
– А тебе зачем? – осведомляется Лада.
– В смысле? Вы с отцом оставили меня без тусовки. Так что я планирую наверстать здесь.
– За ресторан уже уплачено. Ровно три места, – вмешивается бабка. – А на дачу Ника не едет, так что и тебе там делать нечего.
– А зачем она в ресторан идет? Аттестат бы забрала, и домой. – Отламываю хлеб. – Мне вон его прямо домой доставили, лично папке в руки.
– Мам. – Лада скребет ногтями по столу. – Вообще, Ника едет на дачу.
– С чего вдруг?
– А почему нет? Все ребята из класса едут.
Баб Сима бросает на Ладку гневный взгляд.
– Ты уже один раз на своем выпускном на дачу съездила, потом девять месяцев из дома не выходила.
Над столом повисает тишина. Ника резко отодвигает стул и выбегает из кухни. Пару секунд смотрю ей в спину, а потом снова на Ладку. Та молча смотрит на свою мать, вот-вот разревется.
Вау, да эта старушка мне все больше нравится. Она и без моей помощи этих дур от души унижает.
Обед заканчивается на минорной ноте. Все рассасываются из кухни. Ника, Лада, даже Тёма сваливает. Остаемся я и бабуська.
Кручу в руках телефон, наблюдая, как она тусит у плиты.
– Тебя отец за длинный язык из дома сплавил?
– Ха-ха. За плохое поведение. Сначала по роже съездил, а потом решил подключить дополнительные меры воспитания.
– А мать твоя где? – Баб Сима кладет тарелки в посудомойку.
– Она сторчалась.
Вытаскиваю одноразку (прим.автора. – курительное устройство) и затягиваюсь.
– Чего?
– Наркоманка, говорю. Отец лечил, а потом в какой-то момент притащил домой вашу дочку и про мою маму забыл.
Выдаю обыденно. Тема мамы для меня не табу. Она правда давно потеряла ориентиры. Но отец… Он ее просто бросил. Она тогда на поправку шла, почти полгода без единой дозы, а когда узнала, что он женится, ее снова сорвало.
– Ладка его из семьи, получается, увела?