Его моя малышка - стр. 37
Хлопнула дверь, словно они что-то взяли и вышли, и вновь зазвучали их приглушённые голоса уже с лестницы, но о чём они говорят, уже было не разобрать.
Но об этом Марина решила подумать потом, ведь ещё одного шанса остаться одной у неё могло и не быть.
Руки нещадно тряслись, когда, уложив Дианку в кроватку, она доставала стерильные ватные палочки, стараясь не думать о странных словах, что она только что услышала. И ещё больше тряслись, когда пристраивала палочки в маленькой сумочке так, чтобы мазок с внутренней поверхности щеки подсох, как написано в инструкции. Не раньше, чем через четыре-пять минут, его можно снова убрать в целлофан.
Она мерила шагами комнату, ожидая возвращения Лидии Васильевны.
«О чём узнает? О том, что это не его ребёнок? — как пчёлы роились и жалили мысли, когда, задумавшись о своём, она бесцельно открыла одну из дверей и обнаружила за ней спальню. — О том, что девочку купили, или подменили, или просто забрали у какой-то никому не известной Скворцовой? — и не заметила Марина как прошагала обратно и открыла дверь другую дверь, теперь в ванную. А потом прошла ванную и обнаружила в ней дверь, ведущую в другую спальню.
— Странно тут всё устроено, правда? — вздрогнула Марина на голос Лидии Васильевны и, словно очнувшись, дальше не пошла.
— В каждой комнате по три двери? — вернулась в комнату.
— Да. Из детской в одну сторону можно попасть в спальню Елизаветы Марковны. Здесь просто выход в коридор, — показала она рукой на дверь, в которую вошла. — А там через ванную спальня Романа Евгеньевича.
— Так у них у каждого своя спальня? — уточнила Марина, хотя из разговора в коридоре всё и так поняла, и теперь вглядывалась в снимок, где сын Лидии Васильевны в военной форме, курил, сидя на корточках. — Какой красивый парень.
— Был, — тяжело вздохнула та. — Да сплыл. И я с радостью рассказала бы вам, Мариночка, какую-нибудь другую, весёлую историю, но в моей жизни была только эта. Так что мне Роман Евгеньевич сейчас как сын, а Дианочка как внучка. А вы молодая, ещё и замуж выйдете, и родите.
— Да, конечно, — натянуто улыбнулась Марина, возвращая фотографию. Это было самое частное утешение, что говорили ей за этот год. И самое бессмысленное.
20. Глава 20. Роман
Роман только выскочил в коридор из прокуренного кабинета и сразу наткнулся на жену.
— Ром, — повисла Лиза у него на шее, преданно заглядывая в глаза. — Ну, зай! — обдала его запахом алкоголя и кокетливо повела плечиком. — А смотри, что я тебе принесла, — жестом фокусника вытащила она из-за спины шёлковый шарф.