Его Медвежество и прочие неприятности - стр. 13
Что за бастард, Дорис так и не пояснила, но Валерия почему-то была уверена, что это, скорее всего, или сводный брат или кто-то из ближнего родства. Так же выяснилась фамилия Аллелии – де Моублэйн, а Дорис у нее в няньках с самого рождения. Но как только весь суп был съеден, женщина прекратила выдавать ценнейшие сведенья. Обложив Валерию подушками, велела отдохнуть и набраться сил. Совет был хорошо. Во-первых голова все ещё болела, а во-вторых срочно нужно было решать, что делать. Сидеть на заднице ровно не было ни малейшего желания.
Дорис шуршала по комнате тощей мышью, пока Валерия, послушно зажмурив глаза, безуспешно искала выход из сложившейся ситуации, и так же безуспешно пыталась привыкнуть к отвратительно мягкому матрасу. Настолько плохих кроватей не было даже в побитом жизнью и безразличием властей роддоме, где появился на свет Темка.
Мысль о сыне оказалась до того болезненной, что Валерия тихонько всхлипнула. Одно утешало – мальчик большой уже и не одинокий. Чтобы не случилось с ее «старым» телом, но один Темка ни останется. И все же под сердцем тихонечко ныло, и в уголках глаз копились горячие слезы.
- Ну, будет-будет… - ее руку ласково тронули теплые тонкие пальцы, - вот сейчас Вам песенку спою – враз все печали прогоню.
Голос Дорис зазвучал неожиданно мягко и нежно. Валерия сама сжала руку женщины, малодушно принимая заботу, которая предназначалась другой. Дорис пела ей глупую, совсем детскую колыбельную, но мистическим образом каждый звук нес в себе крупицу спокойствия и долгожданного сна.
- Зайки бродят по лужайке.
Баю бай. Баю бай
Мягкие мои вы зайки.
Баю бай. Баю бай…
Монотонный голос обволакивал, делая веки тяжёлыми, а мысли лёгкими и белыми, как те зайки. Валерия зевнула раз, другой, а вот третий уже не помнила. Сон навалился пушистым медведем и утопил сознание в спасительной темноте без сновидений и тревог.
***
- А-а-аллелия!
Твою ж… налево. Пробуждение было приятным ровно до того момента, пока в уши не ввинтился режущий голос Дорис.
Значит - не приснилось. Хотя Валерия перестала надеяться как только почувствовала под собой ужасную мягкость перины. Досок, что ли попросить подложить?
- Аллелия, госпожа моя! Радость-то какая! Лэрд уехать изволил! Самой зарёй...
Валерия вздохнула и приоткрыла один глаз. Медведя рядом не наблюдалось. Да и с какой, собственно, стати? Судя по всему, в эту комнату мужчина является в основном с благой целью - оплодотворение супруги. Или у себя шалить предпочитает?
- Должно быть, опять на стройке рабочих гоняет, - рассуждала Дорис, ныряя с головой в шкаф и вытаскивая оттуда нечто ужасного конфетно-розового цвета, - а ещё лучше, чтобы в срамном доме госпожи Грэй забылся…