Его Малявка - стр. 45

В страшном сне не могла представить, что буду изнасилованной. Мысль спастись бьет молоточком в висках. Извиваюсь, как змея, пользуясь любой возможностью нанести увечья своим насильникам. Они шипят, матерятся, скручивают еще сильнее. Силы явно не на моей стороне. И мое поражение вот-вот наступит.

— Эй, малышня, что за возня? – неожиданно кто-то появляется в коридоре. И судя по тому, как парни в раз от меня отлипают и выстраиваются вдоль стеночки, появившийся человек выше по рангу, чем они.

Я сползаю по стеночке, обхватываю себя руками и смотрю на приближающегося парня. Чем ближе он подходит, тем явственно я вижу в нем знакомые черты. Черты Хаджарова. То ли этот парень очень схожий типаж, то ли родственник.

— Кыш, - шикает он на притихших потенциальных насильников, тех мигом сдувает, а передо мной присаживается на корточки. Внимательно смотрит. – Откуда ты тут мелочь пузатая?

— Меня Хаджаров привез, - задираю подбородок, чтобы совсем жалкой не выглядеть.

— Алик? – темные брови удивленно выгибаются. – На него это не похоже. Он девчонок сюда не таскает, обычно они околачиваются в клубе.

Вываливать все и сразу этому незнакомому парню не планирую, поэтому молчу. Наблюдаю за тем, как меня разглядывают с прищуром. Взгляд такой же магнетический, как у Хаджарова, и такой же жесткий. Только он все равно другой. Не скажу, что мягче, но я рядом с ним не чувствую ужасающего трепета в груди.

— Тебя как зовут? – снисходительный тон раздражает, ко мне явно собираются относиться как к неразумному ребенку.

— Рина. Я мне двадцать один, поэтому я не мелочь пузатая, - как-то обиженно по-детски смотрю на парня.

Он улыбается. Почти как Рома. И от этой улыбки все внутри сжимается от внезапного понимания, как же мне не хватает брата. Я столько дней пытаюсь выглядеть сильной, храброй, что никак не отражает на самом деле того, что внутри меня происходит.

— Глаза подозрительно блестят, не вздумай реветь. Я не умею утешать, - интонация тоже как у брата, когда он пытался быть участливым, но не знал, как правильно выразить свою поддержку. Это окончательно меня добивает и я, пряча лицо, начинаю рыдать.

— Эй, мелочь, не разводи тут сырость, а то будет плесень. Ты в курсе, как трудно ее вывести? – меня как-то неумело начинают гладить по голове. Неужели здесь нашелся человек, который проявил ко мне чуть-чуть больше такта, понимания и доброты. Реву еще громче.

— Да елки-палки, закрой ты краник, а то устроишь всемирный потоп! – под нос пихают что-то подобие носового платка. – Вытирай сопли и соберись. Здесь плакс не любят и всячески их задирают, а тебе нужно быть сильной.