Его маленькая заноза - стр. 27

– Привет, – треплю пса за уши. – У меня, кажется, созрел план. И я не знаю, как быть, – Рекс садится рядом и будто действительно собрался меня слушать. – Но я еще не уверена, что у меня что-то получится, – делаю пару обжигающих глотков ароматного чая. – И что мне делать с тобой? – смотрю в доверчивые карие глаза пса. – Я не знаю, – пожимаю плечами. – Но я обязательно что-нибудь придумаю. Слышишь?

Пес, словно поняв меня, кладет морду мне на колено и вздыхает, вильнув хвостом. Самой от этой мысли становится грустно.

А после чая кормлю кур, собираю яйца. Переделав мелкие дела по дому, гоняя мысли в голове, засобиралась на работу.

– И о чем ты мечтаешь? – спрашивает меня Михал Михалыч, когда я зависаю над кассой, задумавшись.

– Ни о чем, – вру и все-таки попадаю по нужным кнопкам, выбивая чек.

– Ага, – хмыкает и, дождавшись, пока уйдет клиент, складывает руки на груди и замирает в шаге от меня, сверля своим испытующим взглядом.

– Ну что? – не выдерживаю я этой пытки и спустя минуту уже готова сдаться.

– Вот и я жду от тебя ответа на этот вопрос. Что? – склоняет голову на бок.

– Да с чего вы взяли, что что-то происходит? – злюсь.

– Вот, сама сказала, что что-то происходит. Мирок, я знал твою мать, твою бабку. Я знаю твою сестру… хотя мне до сих пор кажется, что кто-то из вас приемный, – усмехается. – И все-таки… я уже древний мамонт и кое-что понимаю в жизни. И вижу, – стреляет в меня взглядом. – Вижу, что ты сама не своя. Рассказывай.

– Иначе что?

– Моя девочка, – растягивает губы в улыбке, как Чеширский кот. – Иначе, дорогая моя Мирок, будешь чекрыжить кота, который у нас по записи через два часа.

– Ну не-е-е-ет, – тяну с сожалением, понимая, что проиграла эту схватку. – Вы же знаете, что я не могу.

– Знаю, поэтому нагло пользуюсь этим фактом. А теперь выкладывай, крошка моя, все по порядку.

И я рассказываю. От и до, все как на духу. И под конец своей тирады понимаю, что мне не с кем было поделиться своей болью. Ни подруг, ни родных… Ленке? Она вообще об этом не должна знать. И по мере моего душевного излияния взгляд Михалыча становился только теплее, что вконец меня растрогало и я по-идиотски разревелась.

– Иди, моя куколка, – подзывает к себе и я, уткнувшись в плечо ветеринара, реву, всхлипывая, а он меня гладит по спине, успокаивая. – У тебя же есть план, да? – чуть отстраняет меня, заглянув в глаза.

Киваю.

– Ну так рассказывай!

– Он тебе не понравится, – признаюсь.

– Больше, чем тебе кастрация кота? – выгибает бровь дугой.

Поднимаю на него взгляд, поджав губы.

– Вываливай давай, – качает головой, тяжело вздохнув.