Его истинная. Наследие - стр. 17
– Сложно.
– У вас – зверей не бывает просто, – в тоне подруги не было сарказма, она искренне сочувствовала, хотя я не рассказывала ей и половины. Про Амира она не знала.
– Это просто мне так везет, – глоток горького кофе с коньяком стал идеальным дуэтом этому утверждению.
Мы помолчали немного.
– Меня, что ли, познакомь с каким-нибудь зверем, – улыбнулась Елка, подмигивая.
– Скучно живешь? – ответила на улыбку.
– Ну а что? Западают они на людей?
– Западают… – Отец так запал на маму, что уже никого больше не видел. Но это, скорее, исключение. И проклятье. Без этих двух факторов счастливого конца у их истории не было бы. – Но только поразвлечься, Лен, поэтому даже не думай.
Елка картинно вздохнула.
– А тут у нас как, все тихо? – сдержать напряжение в голосе не вышло, но она не придала значения:
– Все ровно! – отмахнулась, погруженная в свои мысли.
– Отчеты переслать?
– Перешли, конечно, – кивнула, радуясь тому, что нашла обоснование своему приезду на работу.
К Магистру в кабинет я решила не ходить – устроилась в уютном кресле тут же у Елки и углубилась в планшет.
За состоянием оболочки на вверенной нам территории следит Институт. Граница – наше все. Психическая пленка мира, отделяющая от того, что скрыто за ней, тонкая, чувствительная, словно пузырь, внутри которого существовал плод – человеческая цивилизация. Как и организм, она как-то влияет на существование особых людей – ведов, которые понимают ее требования и законы, знают, как помочь в случае разрывов. Веды разные, но все изучают и поддерживают жизнь этого мира. Любой ценой.
Иногда Зул терял своих людей, и это было неизбежно. И мне приходилось видеть и чувствовать его боль утраты. Поэтому, когда выяснилось, что я могу возвращать…
… моя жизнь изменилась безвозвратно.
Пройти туда – само по себе чудо, а вытащить обратно того, кто ушел не по своей воле – восьмое чудо света. При том, что первые семь – совсем не те, что признаны у людей.
Зул никому не говорил обо мне, иначе сложно представить, чем бы это кончилось. Он был уверен – подобные мне веды существуют, но о них также благоразумно молчат другие мировые Институты. И берег, как зеницу ока, хотя периодами у них случались стычки с отцом, а это папа меня еще не видел после «ходки» – забрал бы без разговоров!
Я вздохнула и активировала голограммы состояния структуры оболочки. Над кухонным столиком вспорхнул и засветился макет шарика, а под ним отобразились показатели и аналитика их динамики. Шарик уже давно не был ровным и круглым. Были в мире места, где пленки уже не существовало, и граница совпадала с уровнем земли. Иногда приходилось идти на крайние меры, потому что заделать бреши такой величины невозможно – эпицентры войн и массовых трагедий. В такие места мы не совались – для нас оно как бескислородное пространство.