Его искра правосудия - стр. 6
Юноша с надеждой посмотрел на магичку, ожидая, что она сейчас оставит его одного, чтобы он смог наконец-то привести себя в порядок, отмыться, улечься в нормальную кровать и отреветься перед сном, вспоминая свою семью, с которой он, может быть, уже никогда не увидится. Сэйда уже собралась уходить, и тут она заметила настороженный взгляд парня. Сдерживаемая столько времени злость снова забурлила до пены, соединяясь с постоянным напряжением при столкновении с высокомерным презрением к низшей расе.
Конечно! Люди же дикари-однодневки, мало живущие и едва превосходящие разумом приматов! А маги – это те же люди, только к прочим бедам еще и одаренные. И при этом плохо контролирующие то могущество, которое им по неизвестной причине вручили боги. Чтобы выживать в мире и хранить в нем мир, всем расам пришлось объединиться, смириться и принять друг друга, хотя бы внешне. Но даже спустя тысячелетие внутри расово-родовых общин царили снобизм и презрение к представителям других культур.
И Сэйда натерпелась от этого снобизма как никто другой, прогрызая, вернее – выжигая себе путь по карьерной лестнице. И постоянно сталкиваясь со снисходительно-презрительным отношением всех этих высших, древних, кичащихся своей родовитостью… Высокомерные ханжи, осуждающие людскую эмоциональность, темперамент, умение радоваться жизни!..
И этот мелкий зеленый щенок смотрит на нее сейчас так, словно ожидает, что она накинется на это тощее недоразумение и изнасилует прямо на полу! – Раздевайся! – процедила магичка, во взгляде которой внезапно сверкнуло презрение.
Вилхо удивленно замер, широко распахнув глаза и пытаясь сообразить, зачем вдруг женщине понадобилось увидеть его обнаженным.
Юноша знал, что внешне он далеко не идеален. Его дерево росло не в самом удачном месте, буквально нависая над озером, где резвились наяды. А вокруг были заросли бузины, нимфочки которой отличались своеобразным чувством юмора и сложным характером. Отец несколько раз со смехом рассказывал, как отбивал своего младшего сынишку у бузинниц, потому что те собирались оставить мальчика себе. Слишком уж он любил смеяться и строить рожицы. А вот брат был живорожденный, внешне похож на мать…
Не самое удачное время вспоминать про отца и семью!..
– Простите?! – самое правильное в таких случаях – это попытаться уточнить, что именно от тебя хотят, заодно извиняясь за возникшее недопонимание. Вот только Сэйда услышала в «Простите» не извинение, а тонкую ехидную издевку и разозлилась еще больше.
– Быстро! – рявкнула она, чувствуя, как привязка, которая вполне могла стать практически материнской, учитывая их разницу в возрасте, плавно превращается в другую. Причем женщина понимала, что сама все портит, но ее ужасно выбесила эта связь, упавшая как снег среди лета! И зазнавшееся семейство дриад, даже во время превращения в деревья глядящих на нее с презрительным высокомерием. И эльфы-обвинители, добившиеся своего, хотя всем понятно, что этот заговор притянут за чьи-то длинные острые уши!.. И собственное бессилие, что со связкой, что с приговором, что с… Пока женщина почти в буквальном смысле дымилась от злости, Вилхо чуть ли не с наслаждением скинул с себя и плащ, и грязную рубашку, а потом отвернулся, чтобы снять штаны. Почему-то снимать их, глядя в лицо магичке, было как-то… неуютно, что ли. Да, она не дриада и даже не эльфийка, но все равно…