Его должница - стр. 50
- Моя мать не пережила психологического давления и способов завоевания территории. Они приезжали на строительной технике и сносили палатки прямо с людьми. Один раз ее избили до потери сознания. После этого мы с мужиками устроили локальные боевые действия. Но мама в норму уже не пришла. Начала пить и просить меня все отдать нуждающимся. Я не смог. Столько воевать и отказаться... для двадцатилетнего парня это невозможно. Ну вот и она сначала полностью отказалась от мяса, потом продала свою квартиру и отдала деньги в приют для животных, а потом попыталась меня убить. Ночью... - я чувствую, как по рукам Алексея начинает бежать дрожь. - Понимаешь, ты просыпаешься, а над тобой стоит твой самый родной человек и держит тесак... - ломается его голос.
Я понимаю, что Алексей беззвучно плачет.
Разворачиваюсь к нему и сама прижимаюсь. Что говорят в таких случаях? Я не знаю. Мне так жалко его, этого хорошего парня, которому пришлось резко повзрослеть, и стыдно за то, что я считала его обычным, наглым мажором, что к глазам подступают слёзы.
- Это страшно, - шепчу, чувствуя, как они стекают в горло. - Но у тебя обязательно ещё будет семья. Ты будешь любим, у тебя будут дети. На самом деле мама будет за тебя радоваться, просто та, которая не болеет...
- Она уже не будет ничему радоваться, Аня, - отвечает жестко Алексей. - Я подписал согласие на терапию, которая полностью отключает эмоциональный центр. Тихо! - прерывает он мою попытку снова его пожалеть. - Просто сейчас обними меня и спи.
- Да, как скажешь, - киваю и прижимаюсь губами к его груди.
Чувствую пальцы Алексея в своих волосах. Он играет синими, перебирая, будто я - его кошка. Меня расслабляет. Мне хорошо в этих руках.
И я на удивление легко и быстро вырубаюсь.
20. Глава 20. Странное утро.
Открываю глаза только тогда, когда солнце начинает бить прямыми лучами в окно.
Баринов ещё спит, крепко и собственнически прижимая меня своей лапищей к себе. Я осторожно разворачиваюсь, собираясь выскользнуть из постели и все-таки приготовить Алексею завтрак, но в самый последний момент меня резким движением возвращают на место.
- Поспи со мной ещё, - мурлычет он, оплетая меня руками крепче.
Я понимаю, что не о сне Баринов сейчас ведёт речь, но при свете дня я уже не такая смелая, как вчера ночью и непроизвольно замираю, когда ласки Алексея становятся откровеннее и требовательнее.
- Иди, - отпускает он меня. - Я хочу омлет. Ты умеешь делать омлет? - спрашивает даже, не открывая глаз.
Я понимаю, что ответ ему не нужен. Ему нужен омлет или кое-что погорячее. Хотя... я уже и с омлетом до конца не уверена, если наложить пошленькую мужскую интерпретацию.