Его должница - стр. 37
- Пока испытательный, - мнусь я. - Учусь. Все, конечно, намного сложнее, чем теория в институте...
Господи, что я несу...!
- Ксюша, стой, там помыто! - слышу вскрик в трубке и следом же рёв сестры. - Шлепнусь, зараза! Все, давай пока.
- Пока, бабуль, - вздыхаю я.
Мне противно и горько от того, что я не могу сейчас помочь им. И дело даже не в деньгах. Просто физически. Бабушка не старая, но и уже не девочка. Шестьдесят три дают о себе знать. Она, конечно, не жалуется. Даёт мне устроить свою жизнь, а я все понимаю, но пока не выходит.
Так... Фух.
А теперь самое сложное.
Открываю сообщения от Никиты. Первое отправлено в семь утра. С отвращением читаю сначала его стенания на тему отсутствия чистых полотенец в ванной. Ему пришлось после душа идти за ними в комнату. Потом ещё более резкие аргументы на тему отсутствия готового завтрака. И только третьим идёт вопрос: «где я?»
Я почти два года потратила на человека, который, оставив меня дома в абсолютно убитом состоянии, так ещё и один на один с угрозами преступников, как ни в чем не бывало утром требует своих благ. А вдруг меня уже нету в живых вообще?
Набираю его номер и, не дыша, жду ответа.
- Ну ты совсем охренела? - рявкает он мне в трубку. - Когда дома будешь? Я целый день голодный был. Яичницу пришлось жарить.
- Привет, - Выдыхаю. - Мы расстаёмся, Никита, собери, пожалуйста, мои вещи. Завтра их заберут.
- Не понял... - борзеет его голос. - Это куда ты собралась?
- У меня другой мужчина, - говорю специально. Даже с налётом вызова.
- Ты охренела? - орет он. - А как же замуж, с родаками хочу познакомиться и прочая канитель?
- Извини. Прощай, - я просто трусливо сбрасываю звонок.
Телефон вибрирует. Звонки, сообщения сыпятся, обличая меня во всех грехах.
Закидываю его под подушку, залезаю под одеяло и прикрываю глаза.
Как же я устала. Особенно разочаровываться.
Проваливаюсь в беспокойный сон и просыпаюсь от какого-то кошмара, когда за окном становится уже совсем темно.
Пытаюсь продолжить спать, перевернувшись на другой бок, но голод не даёт.
Желудок сосет и режет. Аж до тошноты.
Осторожно ковыляю до двери, отмечая, что после покоя боль в ноге стала однозначно меньше, и выглядываю в коридор.
В доме тишина. Пыхтя, как груженый листвой ёжик, спускаюсь сама по лестнице и дохожу до столовой.
И первое, что я вижу в свете ночной подсветки шкафчиков, это знакомый силуэт бумажного пакета для еды с буквой «эм».
Поперхнувшись слюной, заглядываю в него и нахожу внутри обычный чизбургер и упаковку наггетсов.
Это мне? Ну очевидно же...
Плюхаюсь на стул, и с тихим стоном откусываю кусок от булки. Господи, какая же эта гадость вкусная с голодухи.