Его чужая истинная - стр. 18
Казалось, Амал должен быть зол на меня, но все, что я чувствовала – трогательная нежность. Он осторожно раздел меня, почти не касаясь руками кожи, а когда скользнул пальцами по животу, с губ сорвался стон. По телу прошлась судорога, и в вены выплеснулось концентрированное желание. Если бы Амал был оборотнем, почувствовал бы запах… Но для него это все ничего не значило. И я впервые подумала, что мужчина, который не подчиняется животным инстинктам и делает выбор осознанно, стоит того, чтобы довериться. Я дрожала в его руках, плавясь в ласке и разгораясь в его огне все ярче. Мой зверь принадлежал Амалу, сделал выбор и отзывался на его требования подчиниться.
Я сама потянула с него рубашку и села сверху. В его взгляде явно читалось изумленное восхищение и голод, но он позволял мне все – неумело ласкать его в ответ, оставлять метки на теле, покусывая и царапаясь, и тереться о его напряженный член. Я урчала от удовольствия быть сверху и подчинять своего мужчину, только с лап это не сошло. Да и вообще игрушки вскоре кончились, а я пришла в себя, лежа под Амалом на боку. Он уперся членом мне между ног и слегка надавил, а живот уже обожгло от спазма едва переносимой боли. Я раскрыла широко глаза, хватая ртом воздух. По телу прошел озноб.
– Котенок, прости… – прохрипел мне на ухо Амал и с силой вжался бедрами в мои.
Мне показалось, что он все же меня убил. Скрыл злость, заставил довериться… и убил. В горле забился крик, тело парализовало от ужаса, и я не сразу почувствовала, как Амал собирает губами на щеке мои слезы. Я зашлась в непонятной агонии, но он не дал мне сбежать – усадил сверху и нежно качнул мои бедра на своих.
– Тише, котенок… – шептал мне на ухо, и я жалко стонала, встречая его очередное движение.
С каждым вздохом становилось легче, а комок боли внизу живота растекался теплом. Его уверенность возвращала меня в реальность и разгоняла страхи. И я сама не заметила, как все поменялось. Я снова выгибалась ему навстречу, захлебываясь счастьем и наслаждением. Амал сжимал меня крепче, двигаясь все быстрее, и вскоре о боли не осталось и воспоминаний. Ночь расцвела запахами желания, защекотала в солнечном сплетении и рухнула вниз, незнакомо выгибая тело дугой. Наши тела покрылись испариной, сердца обоих будто скакали по углям, но всего было мало, а ночь – впереди.
Когда он вжал меня в спинку дивана и сдавил горло, вбиваясь с силой в мое тело, перед глазами заскакали звезды, и голова пошла кругом. Я уже ничего не решала, не имела голоса и права на передышку, но мне нравилось. Нравилось, с какой яростью Амал утоляет голод, как напрягаются наши тела и дрожат в унисон.