Египтянин. Путь воина - стр. 41
– Псамметих не похож на отца. Характеры этих двух людей различны, как и их взгляды на будущее города. Нехо одержим идеей сделать Саис главным городом не только Нижнего Царства, но и всего Египта. Он ратует за возвращение и упрочение старых традиций в искусстве так же рьяно, как за избавление города от иноземцев. Причём, для него не важно, откуда и с какими намерениями пришли чужаки: будь то греческие купцы или ассирийские захватчики. Вот почему он смог завоевать у народа столь пылкую преданность к себе. Псамметих же открыт всему новому, и, если он когда-нибудь станет номархом, то примет греков, ливийцев, нумидийцев и всех прочих как соотечественников…
– Если Псамметих достигнет цели, – проговорил Ренси с таким видом, как будто ему открылось будущее, – он найдёт твёрдую опору, чтобы сокрушить Ассирию. В одиночку Египту не совладать со столь могущественным врагом…
– Ты понял мою мысль, – одобрил Токсарид, положив руку ему на плечо. – Продолжай работать, мастер Ренси. После разговора со мной Псамметих заставит присмиреть всех, кто пытается ставить тебе палки в колёса…
Ободрённый заверениями грека, Ренси продолжил работу над статуей. Просыпаясь по утрам, он был заряжен бодростью и работал до наступления темноты, не замечая, как летят часы. У него не было времени ни на отдых, ни на встречи с Депетом, и художник с упрёком говорил, что, застряв с головой в изваянии, Ренси совсем покинул мир.
К концу недели Ренси совсем выбился из сил. Чтобы не оставлять статую без присмотра, люди Токсарида ночью оставались в мастерской: их служба была не сложной, ибо они несли её только в те редкие часы, когда засыпал Ренси.
Тогда-то случилось событие, от которого Ренси надолго потерял не только сон, но и все свои самые светлые надежды.
– Я должен тебе сказать… – Начал Депет с обречённым видом, в очередной раз появившись в мастерской Ренси. – Пусть лучше ты узнаешь об этом от меня…
– Депет, ты болен? – испугался за художника Ренси.
– Договор уже подписан и скреплён клятвой в присутствии жрецов Маат…