Египтянин. Путь воина - стр. 36
Ренси покачал головой:
– Нет, Депет. Ты ошибся. Кроме Мерет, мне никто не нужен.
– Наверное, это у тебя болезнь такая, вроде горячки, – белозубо улыбаясь, поддразнивал мастера Депет. – Придётся нам всерьёз заняться твоим лечением.
– Перестань смеяться, – одёрнул его Ренси. – Это не горячка. Это как шип прекрасной розы, вонзившийся мне в сердце…
Через пару дней Фаида явилась в мастерскую удостовериться, хорошо ли идёт работа.
– Как по-твоему, ты достаточно продвинулся, чтобы показать статую старшине греческой общины? Я хочу пригласить его сюда: мне важно знать, что он думает о твоей работе.
От этого неожиданного заявления Ренси растерялся.
– Ты не могла бы подождать ещё неделю? Ни одному ваятелю не хочется, чтобы его работу смотрели в незавершённом виде.
– Нет, не могу, – вздохнула Фаида. – Дело в том, что я уже пообещала Токсариду познакомить вас как можно раньше. Это знакомство будет очень полезно тебе, Ренси. Токсарид – глава милетских греков, среди которых много купцов. Все они – весьма состоятельные люди. Я могу привести их сюда, чтобы здесь утвердить условия сделки.
– О какой сделке идёт речь?
– Узнаешь об этом от самого Токсарида.
12
Токсарид – и с ним десять человек – пришёл точно в назначенное время. Ренси, представленный им Фаидой, вежливо поздоровался со всеми, припомнив (наученный гречанкой), как на их языке будет звучать приветствие. Милетцы, все как один, были облачены в непривычную для египтян одежду, собранную в мягкие складки и скреплённую на плечах булавками. Некоторые из них чертами лица и формой бороды напоминали Феодора, о котором у Ренси остались тёплые воспоминания.
Все одиннадцать человек столпились у полурождённой нимфы с обликом Фаиды и изумлённо оглядывали её. Потом они заговорили громко и возбуждённо, взмахивая руками и восклицая что-то одобрительное. Под конец все, как один, согнулись в поклоне перед ошеломлённым Ренси и степенно, друг за другом, вышли из мастерской. Остался только Токсарид. Как выяснилось минуту спустя, глава милетских греков неплохо знал язык египтян.
– Купцы остались очень довольны, – сказал он, потрепав Ренси по плечу. – Они сказали, что твоё творение больше подходит под образ любимой греками богини Афродиты, чем нимфы. Но это и неудивительно: наша очаровательная Фаида и богиня любви созданы по одному канону.
– Я возражаю против слова «канон», – нахмурился Ренси. – Слепое следование установленным традицией образцам не в моих правилах. Без излишней скромности могу сказать, что лучшие из моих творений были созданы, когда я отступал от канонов и отказывался копировать работы старых мастеров. Что же до женских статуй, они меня не вдохновляли… до недавнего времени.