Егерь: Назад в СССР - стр. 19

Кроме боеприпасов в рюкзаке нашлись несколько банок рыбных консервов – килька в томате и сардины в масле. И банка говяжьей тушёнки.

Ну, теперь-то я точно не пропаду, даже если завтра уйду в лес до открытия магазина!

Я открыл охотничьим ножом банку кильки. Перекусил остывшей картошкой с консервами. Похрустел солёным огурцом.

В чемодане нашлась жестяная баночка с грузинским чаем. Я взял в сенях ведро и решил спуститься к речке за водой.

На улице было ещё светло, но деревня уже засыпала. Белые ночи в самом разгаре. Стояла такая тишина, что я с крыльца слышал, как в речке плещется мелкая рыбёшка.

За спиной скрипнула калитка.

– Эй, егерь! Постой!

Я обернулся. Возле калитки стояли двое парней, чуть моложе меня. На одном – голубая майка с пятнами машинного масла. Другой одет в застиранное поло. Руки у обоих – в карманах широких штанов, перепачканных мазутом. Оба крепкие, широкогрудые. Трактористы, что ли?

– Что вам, парни? – как можно миролюбивее спросил я.

Ведь может же быть, что они просто заглянули поздороваться? Деревенское гостеприимство, ничего необычного.

Тот, что повыше, сплюнул себе под ноги изжёванную травинку.

– Нехорошо поступаешь, егерь! Не успел приехать – а уже наших девчонок отбиваешь. Так не делается.

Ясно. Местные ребята пришли прощупать заезжего ленинградца.

Главное сейчас – не задавать вопросов и не оправдываться. Но и на рожон лезть не нужно.

Я поставил ведро на верхнюю ступеньку. И, как бы невзначай, потянулся за клещами, которые лежали на столе в сенях.

– Я вас в свой двор не приглашал. Гуляйте по улице, а сюда не лезьте.

– Это Ильича покойного дом, а не твой, – набычился тот, что был пониже.

– Теперь мой, – отрезал я. – Дуйте за калитку!

Они замерли в нерешительности.

– Отстань от Катьки, – сказал высокий. – Не твоя девчонка.

– Я и не приставал. Ещё вопросы есть?

– А чего в медпункте отирался?

– Голову бинтовал.

– Смотри! Ещё раз тебя рядом с Катькой увидим – не так забинтуем.

Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Затем высокий развернулся и пошёл к калитке. Его приятель – за ним. Когда он взялся рукой за перекладину, я окликнул их:

– Эй!

– Чего? – обернулись сразу оба.

– Послезавтра.

– Что послезавтра?

– Послезавтра в медпункт пойду, – объяснил я. – Повязку надо поменять. Фельдшерица велела.

Высокий прищурился, но ничего не сказал. Снова сплюнул и вразвалку пошёл по улице в сторону моста.

Я посмотрел им вслед. Потом поднял ведро и спустился по тропинке между лопухами к речке.

Чувствую, придётся мне ещё столкнуться с местной молодёжью.

Но даже эта мысль не испортила мне настроение. Будут лезть – столкнёмся! Всё-таки, эти ребята не шли ни в какое сравнение с теми упырями, что повылезают из тёмных щелей в девяностые.