Егерь императрицы. Виват Россия! - стр. 28
– А вот это очень плохо, – помрачнев, проговорил Алексей. – Такие гении полководцы, как Александр Васильевич, рождаются крайне редко. Потерять его для отечества – беда. Вы, я вижу, что-то слышали об этом, Филипп Иванович, расскажите, пожалуйста, поподробнее.
Карета остановилась у большого двухэтажного дома с колоннами у парадного входа, а двое сидевших в ней всё продолжали приглушённо беседовать.
– Слышать-то я слышал, ваше превосходительство, может, конечно, и не всё, – пожав плечами, произнёс полковник. – Но вот что до меня дошло, то я и вам расскажу, и всё это для того, чтобы и вы аккуратнее, Алексей Петрович, были. Потому как время-то нынче непростое, а вам, почитай, прямо ведь на глазах у государя в столице придётся находиться. Так вот, Павел Петрович затеял в государстве большие реформы, и армию он, само собой, стороной обойти никак не мог. Какие-то нововведения его, я согласен, полезные, а какие-то весьма и весьма спорны. Многое в делах преобразований у нового нашего императора отличается большой резкостью, непродуманностью и тягой к формализму. Я ведь сам, несмотря на свою фамилию, считаю себе природным русским, и вот это вот насаждение прусских порядков, муштра и всевозможные вахтпарады, тесный прусский мундир, букли и косы с пудрой – это всё не по мне. А вы же знаете Александра Васильевича, неужели он смолчать сможет? Одни только его прилюдные высказывания чего стоят: «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?» или вот «Пудра не порох, букля не пушка, коса не тесак, и я не немец, а природный русак». Каково? Это ещё Павел держался как-то до поры, терпел, но после большого февральского смотра войск и проведённых ревизий грянул гром! Суворов вместе с пятью другими фельдмаршалами был уволен в отставку без права ношения мундира. По Александру же Васильевичу и ныне ещё идёт следствие, а вы же знаете, как оно у нас – будет команда, чего даже и нет и не было никогда, ретивые людишки всё одно накопают. Нужна растрата? Будет вам растрата. Нужен заговор? Не извольте беспокоиться – будет вам ещё и заговор.
– Скверно, – тяжело вздохнув, произнёс Алексей. – В Европе большая война разгорается, вот-вот и нас в неё втянут, а мы без лучших своих полководцев остаёмся.
– Вот и я о том же, – подтвердил фон Эльмпт. – Так что и вы, Алексей Петрович, осторожнее. Ну что, а мы уже приехали, вон у входа Емелька мнётся. Пока тут стоим и беседуем, небось, давно к Машеньке мальчишку с известием послал. Как вам домик? – Выйдя из кареты, он кивнул на огромное строение.
– Хоро-ош. А вы скромник, Филипп Иванович, такую красоту домиком называть, у меня в Санкт-Петербурге мой раза в три меньше.