Егерь Императрицы. Ваше Благородие - стр. 7
– Ну ладно, не буду тебя задерживать, Алексей, ведь у молодого офицера впереди столько дел и забот, да, и это тебе, – и фон Оффенберг протянул Алексею письмо со знакомым почерком. – Мы тут решили, что тебе будет приятно получить весточку из дома, всё равно ведь там наши люди с оказией проездом были. – И барон милостиво кивнул. – Идите, прапорщик Егоров, идите. Идите и готовьте свою команду, через пару недель перед выходом на Журжи всех наших войск вы мне там очень понадобитесь.
Лешка, выйдя из кабинета «главного картографа», надорвал склеенные концы письма и, открыв внутреннюю его часть, жадно вчитался в строчки, выведенные батюшкой. В поместье, по его словам, всё было хорошо и в порядке. Сестру Аннушку просватал давеча весьма уважаемый в обществе отставной полковник Ляпин, проживающий в самом уездном городке Козельске. Свадьбу сыграли на прошлой неделе на Казанскую, как раз перед приездом господина капитана Ильи Михайловича Ветрова, что приехал из полка Алексея да привёз ему добрую весточку о сыне. Господин Ветров был настолько любезен, что, оставаясь в Козельске по делам службы всю эту неделю, он раза три наведывался в Егоровское и много чего доброго рассказал о службе младшего отпрыска. От всего этого у старого отставного елизаветинского майора на душе теперь стало легко и умиротворённо. Все дети, по его словам, теперь были пристроены, и в дальнейшем оставалось лишь полагаться на милость Божию, да надеяться, что и в будущем с ними со всеми всё тоже сложится удачно. Алексею давался наказ служить матушке-императрице верой и правдой, но, однако же, и вперёд без головы в жарких баталиях не лезть, дабы оную голову сохранить для будущих дел и, бог даст, для продолжения дворянского рода Егоровых.
В общем-то, на этом само письмо и заканчивалось, а на душе у Лёшки было как-то спокойно и печально, как будто бы тёплым ветерком пахнуло на него из такого недалёкого детства.
Некоторые опасения о судьбе близких ему людей у Алексея были. Наступил тяжёлый 1771 год. Год последнего прихода чумы в Европу и страшного своим безумием «Чумного бунта» в Москве. Год, когда эта страшная болезнь, проникшая в центральные губернии России с юга, из района боевых действий русской и турецкой армий, выкашивала, по словам современников, по тысяче человек в день. И которая вызвала, кроме того, этот самый разрушительный «Чумной бунт». 15 сентября тысячи людей, вооружённых дубинами, кольями и топорами, ворвались в Московский Кремль, взяли приступом Донской монастырь и убили там архиепископа Амвросия, после чего начали грабить дворы состоятельных горожан, громить карантинные дома, госпитали и больницы. Только лишь решительные действия графа Орлова и генерала Еропкина сумели погасить этот разрушительный бунт и позволили властям развернуть широкие карантинные меры против самой болезни. Но десятки тысяч людей на тот момент уже успели покинуть старую столицу и разнести страшную болезнь по стране. Всех сильнее тогда от эпидемии пострадала центральная Московская губерния, куда, собственно, и входил Козельский уезд – малая Родина Алексея.