Егерь Императрицы. Ваше Благородие - стр. 1

– Братцы! Нам дано четыре часа на приведение себя в божеский вид, – стоя пред командой, объяснял своим егерям обстановку Лёшка. – Вычистить всё как следует, подшиться в аккурат и самим хорошо вымыться, так прифрантиться, как будто бы вы к принятию присяги сейчас готовитесь. Сам наш командующий, его сиятельство Пётр Ляксандрович, будет нас нончепроверять! А особенно как ты эти свои букли и косу у парика накрутил, да потом ещё опосля напудрил, Федька. Так что смотри у меня, попадёт всем, если ему вдруг чего не понравится!

Через четыре часа строй из пятнадцати егерей стоял на центральной площади Бухареста перед зданием штаба армии. И сбоку от него стоял унтер-офицер егерской команды Апшеронского пехотного полка, старший сержант Егоров Алексей. Или как его звали ещё совсем недавно промеж себя свои обер-офицеры полка, эдак по-свойски и по-простецки, коротко – «наш унтер Лёшка!»

– Алексей, сам будешь представлять всю команду, – бросил ему на бегу прапорщик Милюткин, тот, что был с егерями в последнем выходе, и чуть потеснив Макарыча, заскочил головным в строй.

– Да что я-то, вы же тут у нас один из обер-офицеров были, вашбродь? – удивился Лёшка.

– Да сказал же тебе, что ты сам представлять всех нас тут будешь, – усмехнулся Серёга и кивнул на то двухэтажное каменное здание, что занимал штаб армии. – Там приказали!

– Хватит балаболить уже в строю, господа офицеры, какой пример для своих солдат подаёте? – прошипел полковник Колюбякин, стоявший у парадного выхода из здания, и он показал свой огромный кулачище Лёшке.

«Ну да, этот и треснуть может, с него-то станется, – подумал про командира апшеронцев Егоров и застыл в некотором недоумении. – Господа офицеры? Так тут вроде только один Милюткин из „их благородий“ стоит в нашем строю, ничего не понимаю…»

Парадная дверь здания широко распахнулась, и на расчищенную до каменной мостовой городскую площадь вышла целая группа из старших штабс-офицеров и генералов.

– Команда, равняяйсь! Смиирно! Равнение на средину! – и Алексей, придерживая левой рукой эфес своей шпаги, вышел, чётко печатая шаг перед командующим первой русской армии, графом Румянцевым Петром Александровичем.

– Ваше сиятельство, господин генерал-фельдмаршал, команда егерей Апшеронского пехотного полка, участвующая в поискена Журжи, построена. В строю 15 егерей и прикомандированный к ней из главного квартирмейстерства прапорщик Милюткин. Доложил старший сержант Егоров! – и Лёшка, резко сбросив правую руку от картуза, прижал её к бедру.

Крепкий и высокий сорокашестилетний командующий армией внимательно всматривался в стоящего перед ним навытяжку юношу. Может быть, сейчас Румянцев вспоминал себя, когда вот таким же шестнадцатилетним молодым офицериком он участвовал в своей первой войне со шведами и отличился там во взятии Гельсингфорса.

– Сколько годков-то тебе нынче, Егоров? – чуть сощурив глаза, с лёгкой улыбкой произнёс Румянцев.

– Шестнадцать уже, ваше сиятельство! – рявкнул Лёшка, ещё более вытягиваясь «в струнку».

– Ну-ну, «уже», – усмехнулся Пётр Александрович. – Давай, егерь, показывай мне своих орлов!

Лёшка сделал шаг в сторону и пристроился за спиной и сбоку от его сиятельства.

– Рядовой Иван Кнопка, ваше сиятельство! – гаркнул самый низенький егерь в шеренге, стоящий с самого её краю.

– Гляди-ка, и правда ведь «кнопка»! А что, похож, – улыбнулся Румянцев. – Что, солдат, при таком-то вот малом росте удалось от османов изворачиваться в поиске?

Ваня совсем сбился с привычных и отрепетированных уже десятки раз правил обращения с высочайшим начальством и застыл словно болванчик-истукан с вытаращенными и испуганными глазами.

– В последней сшибке, ваше сиятельство, когда до подмоги было уже недалеко, сей рядовой самым последним из всех нас отходил. Двоих османов он там на свой штык взял, а одного перед этим ещё и из фузеи прострелил, тем самым всей нашей команде он время дал от преследования оторваться, – приглушённым голосом поведал Петру Александровичу Лёшка.