Егерь Императрицы. Унтер Лёшка - стр. 34
Шорх! – чуть отклонённый шпагой Лёшки штык второго оборванца распорол рукав камзола на плече, чуть оцарапав кожу. На всю жизнь он запомнил этот свой первый смертный бой в сумерках. Блеск острия штыка, злое перекошенное лицо мужика в драной солдатской форме, звон шпаги о сталь. Сбоку выметнулась фигура Матвея, раздался глухой удар приклада его фузейки, и мужик в форме рухнул на землю. Всё! Этот бой был закончен.
– Ви есть ранен?! – воскликнул офицер, подбежав к Алексею.
– Нет, ваше высокоблагородие, – покачал он головой в ответ. – Штык лишь камзол распорол да ещё немножко кожу задел, – и, вложив шпагу в ножны, представился: – Старший сержант Егоров Алексей, следую к месту службы, в первую армию графа Румянцева.
– Как это любят русские говорить – немножко ранен, немножко убит, немножко ехать, немножко стоять, – усмехнулся офицер. – Я есть барон Генрих фон Оффенберг, старший картограф воинский коллегий её императорского величества. Я тоже немножко ехать в первый армий, и, похоже, что немножко вам благодарен, Алексей, за свой спасений, – и он с искренней улыбкой протянул свою руку пареньку.
Алексей помялся и крепко её пожал.
– О-о, это есть рука не мальчик, но мужа! – воскликнул барон. – Тогда я понимать, почему от вас с вашим адъютантом так убегать все эти разбойник! Просто они немножко вас испугаться, да?! – и он весело и громко расхохотался.
– Да нет, что вы, это мой дядька, воспитатель Матвей. Мне пока по чину адъютант никак не положен, – сконфуженно протянул в ответ юноша.
– Вот! – поднял указательный палец кверху немец. – Опять этот интересный русский слово – «пока». Пока не положен. Будем надеяться, что этот пока не продлится очень и очень долго. Как я понимать, ведь вы есть претендент на первый офицерский чин?
– Ну да, – кивнул, невольно покраснев, Алексей. – По цензу выслуги надеюсь получить звание прапорщика в следующем году, ваше высокоблагородие.
– Не нужно говорить о чинах, Алексей, для вас, пока рядом нет никто из армейский командир, я есть просто Генрих Фридрихович, ваш добрый друг, если, конечно. вы сами это не против? – и он подмигнул Алёшке.
– Хорошо, Генрих Фридрихович, – кивнул тот. – А как так оказалось, что вы поехали без конвоя, всё-таки, извините, и должность, и ваше звание весьма приличное?
Всему виной этот ваш русский авось, мой дорогой друг, – усмехнулся барон. – Я должен быть дожидаться конвой в Балте, но вот этот самый русский авось сказал мне, что можно немножко поспешать, и тогда я уже завтра быть в армий. Всё было очень хорошо, но на этом переезде у кареты отвалиться колесо, а потом из кустов выскочить все эти разбойник. Они убить мой адъютант, а кучер убежать в лес, – с грустью рассказывал барон. – Всё было бы очень и очень плохо, и я уже приготовился немножко умирать, но тут появляться вы.