Егерь императрицы. Русский маятник - стр. 5
– А ты не бои́сь, Ваня, ты же у нас бесстрашный, давеча на караульном разводе самого Давыдова ничуть не спужался, чего уж тебе эти ляхи, – хохотнув, отметил Лыков. – Ла-адно, пошли мы. – И две фигуры, обогнув заснеженный куст, скрылись в темноте.
– «Не боись». А я, может, и не боюсь вовсе, я за вас, обалдуев, переживаю, – проворчал Южаков.
Время шло, снег всё так же падал крупными хлопьями, покрывая землю и лес белым. Пора бы и ребяткам обратно возвращаться. Сто шагов до оврага, сто обратно, путь недолог, да, видать, постоять, послушать там лес решили. Ваня отряхнул полотняную вощёную подмотку на ружейном полунагалище[2] и снова замер, вслушиваясь в ночь.
– Кажись, ветка хрустнула. Идут, что ли, лоботрясы наконец-то? – пробормотал он. – Братцы, вы?! – крикнул он, пытаясь разглядеть хоть что-то.
– Czekaj, tam są Rosjanie![3] – донёсся встревоженный возглас. Вслед за ним сверкнул язычок пламени, и тут же громыхнул выстрел. Тяжёлая пуля срубила в паре шагов от егеря сосновую ветку, и он, присев, вскинул фузею.
– Ёшкин кот, это ж поляки!
Вощёная тряпица и полунагалище полетели, сдёрнутые с ружейного замка, в снег. Курок щёлкнул, встав на боевой взвод. «Бам!» В темноте, шагах в десяти от егеря, сверкнуло пламя ещё одного выстрела, и именно туда, в это самое место и выстрелил следом Южаков.
– Подадци! Отложь бронь! – выкрикнул он что было сил заученную ещё месяц назад фразу. – Подадци! Сдавайся, не то стреляю!
Перебежав чуть в сторону, Иван выхватил из боковой кобуры пистоль и разрядил его туда, откуда летели заполошные крики.
– Стой! Бросай оружие! – донеслось в темноте на русском, и следом громыхнул ещё один выстрел.
– Ух ты ж, ё-моё! – выругался егерь. – Как бы под пулю своих не попасть! Братцы! Братцы, не стреляй! Я тут, я Южаков! Тишка, Елизарка, это вы там пуляли?!
– Мы, Ванька! Сам смотри только не стрельни! – раздался знакомый голос Лыкова. – Ляхов спугнули, в овраг они сбегли!
– Сейчас я, братцы, перезаряжусь только – и сразу к вам подскачу! – Южаков протолкнул шомполом пулю в ствол фузеи, отщёлкнул курок на боевой взвод и потрусил с оружием на изготовку на шум голосов. Заставило его остановиться какое-то всхлипывание и причитание. Впереди на снегу явно что-то темнело. Наведя на видневшуюся размытую тень ствол ружья, Южаков начал к ней приближаться.
– Януш, Януш, встэвыч, встэвыч! – завывал какой-то голос.
Оглядываясь, Иван с осторожностью подошёл. Лицом вверх на снегу лежал молодой мужчина, одна его рука сжимала ружьё, вторую тянул на себя невысокий паренёк, голос которого он как раз и слышал.