Егерь императрицы. Гром победы, раздавайся! - стр. 10
– И не говорите, господин полковник, – вздохнул Нестор. – Неразберихи всяческой нынче много, всегда ведь такое при серьезном новом деле бывает. Как-никак, а это первое большое судно в Николаеве закладывается. А ну как здесь все не заладится?! Страшно даже подумать! Ведь на его спуск этим летом аж целые сенаторы со столицы приедут, и даже сам Светлейший самолично при таком событии обещал присутствовать. Нешуточное дело – более сорока пушек на этом корабле будет установлено. Это ведь не галера какая-нибудь или не галиот, нам привычный.
44 пушечный фрегат «Святой Николай» водоизмещением 1 840 тонн, с экипажем 437 человек был заложен в Николаевской верфи 5 января 1790 года и спущен на воду 25 августа этого же года. Войдя в состав Черноморской эскадры контр-адмирала Ушакова Федора Федоровича, он принимал участие в русско-турецкой войне 1787–1791 годов. Участвовал в сражении при Калиакрии под командой капитана второго ранга Львова, который за героизм и храбрость в этом бою был награжден золотой шпагой. После этого фрегат крейсировал у берегов Османской империи в Черном море. Позже принимал участие в войне с Францией 1798–1800 годов в Средиземном море. Был выведен из состава флота 12 апреля 1801 года по причине ветхости корпуса. Через год продан в Неаполе за 11 460 дукатов. Пушки его перегружены на фрегат «Михаил».
– Виктор Ильич, вы здесь?! – сопровождающий Егорова, зайдя в длинное, барачного вида здание, отворил дверь и громко позвал нужного им человека.
– Нестор, ты, что ли, там горланишь?! Дверь закрой, выстудишь нам все! – донеслось сварливое из глубины.
– Здесь он, господин полковник, – удовлетворенно протянул провожатый. – Это наш самый лучший умелец по столярному делу, старший мастер Соврастин. Его сам Михаил Леонтьевич очень сильно ценит.
В длинной столярной мастерской шла подгонка деревянных частей рангоута и тонкая работа с креплением такелажа, предваряющая его установку на корабль.
Седой мастер протиснулся мимо рей, гафелей и прочих элементов рангоута, с которым работали его люди.
– Мое почтение, господин, – окинув взглядом фигуру офицера, сделал он легкий поклон Егорову. – Ну и чего звал? – уже недовольным, сварливым голосом пробурчал он Нестору.
– Да вот, Михаил Леонтьевич повелел к вам их высокоблагородие сопроводить, – пожал плечами провожающий. – Вы уж тут сами дальше говорите, а я вот на верфь, к фрегату побежал. Сегодня по корпусу общая приемка должна быть, а ведь все корабельные чертежи на мне были, – и, поклонившись, он выскочил за дверь.
– Как же, главный чертежник, – проворчал вслед ему мастер. – По бумагам-то все оно у него эдак гладко, а вот как только до самого дела дойдет, так ведь кажную мелочь своими руками переделывать приходится, ничего в нашем деле легко не бывает. Слушаю вас, господин… – и он, сделав паузу, внимательно посмотрел в глаза Егорову.