Эфириус. Восхождение - стр. 10
– Рада слышать, что здоровье вас не беспокоит, – уже холоднее сказала я. – Чем обязана?
– Чем обязана?! – то ли удивился, то ли возмутился гость. – Она ещё спрашивает! Ролики вашего зеркального пространства, Кара, зашли всем на ура. Триумф! Клянусь, с таким ажиотажем, продажи побьют все рекорды! Скоро вы приблизитесь к топу, моя дорогая! Так что на очереди ваш шатёр воспоминаний. Как говорится, куй железо, пока горячо.
– Насколько горячо? – уточнила я.
– Горячее некуда! Нужно лететь прямо сейчас на фотосессию!
– Прямо сейчас… А как же моя работа? Извините, Маркус, но мне нужно заниматься новым сложным проектом… Может, встретимся в другой раз?
– Из-за такой ерунды? Не говорите глупостей, моя милая! Я уже обо всём договорился с Фредериком.
– Серьёзно? – удивилась я. С чего вдруг Верховный архонт обеспокоился моей популярностью?
– Конечно! Наш обожаемый Фредерик в вопросах пиара своих дражайших писателей на редкость прозорлив! Он с большим пониманием отнёсся к моей просьбе.
Или попросту решил посмотреть, как я стану вести себя на людях? Не проболтаюсь ли про рудники и зверское отношение к находящимся там писателям, а может, про кое-что и похуже?.. У него ведь везде есть свои «уши».
Значит, нужно быть осторожней, чтобы случайно себя не раскрыть.
– Раз всё улажено, Маркус, – я неискренне улыбнулась, – тогда летим.
Пока мы неслись к съемочным павильонам на чёрном карлёте господина Карелтона с изображением на капоте переливов северного сияния, мысли в голове непрерывно крутились вокруг того, что высшему обществу Либрума было известно о моём аресте. Нехватка информации сковывала, не давала обдумать план своих действий. Ведь я понятия не имела, как после случившегося вести себя с теми, в чьих руках находились богатство, деньги и власть.
Маркус тараторил и тараторил обо всём подряд, мне оставалось лишь только кивать, и вскорости мы приземлились вблизи невысокого серого здания.
Припарковались, прошли метров десять – и оказались внутри павильона. Точнее, в широком, окутанном загадочным полумраком коридоре. Он вёл к съёмочной площадке, откуда струился приглушённый свет и доносился чей-то возбуждённый голос, отдававший команды. Давненько меня здесь не было…
Повсюду шнырял взволнованный персонал. Видно, запара. То тут, то там из тени, словно айсберги посреди океана, выплывали очертания разного рода инвентаря, который должен был рано или поздно мелькнуть в кадре, вешалки на колёсиках с одеждой и аксессуарами, призрачные экраны, какие-то нарядно одетые люди…
– Кара, смелее! – выкрикнул Маркус, когда я шарахнулась в сторону от одного из них. – Это же голограммы!