Эффект присутствия - стр. 77

«Опер по кличке Бешеный».

– А вы со мной не сходите к Борзову?

– Кабинет его, что ли, не найдешь один?

– Да нет… просто, если вы слово замолвите, меня точно возьмут. Вас народ уважает.

31 декабря 1999 года. Пятница.

12.00 час. – 13.00 час.

В первом же перекуре, лишь только народ потянулся из-за стола в коридор, главный редактор увлек Голянкину в свой кабинет.

– Никуш, год уходит, раскрой завесу тайны. Что с тобой, дорогуша, случилось?

Эдуард Миронович присел на край стола, нашарил позади себя сигареты и зажигалку. Голянкина приняла из протянутой ей пачки тонкую сигарету, – шеф никогда всерьез не курил, баловался дамскими лёгкими.

Вероника слегка покачивалась в такт доносившейся музыке, на её впалых щеках, оживляя, тлел неяркий румянец от выпитого шампанского. Сегодня в редакции «Уездного обозрения», как и во всей стране, был короткий день и служебный корпоративчик.

Эдуард Миронович, главный редактор газеты и ее единственный учредитель, пальцем коснулся отвислой щеки, укололся об успевшую отрасти щетинку.

Отвлекся на бытовую, не связанную с разговором мыслишку: «Вернусь домой, надо побриться обязательно».

– Чего молчишь, Никуш? Сколько это будет продолжаться? Что мне сделать, чтобы ты улыбнулась? – Эдуард Миронович пытался расшевелить Голянкину.

Та стояла, скрестив на груди руки, сильно затягивалась сигаретой, дым выпускала через нос.

– Криминалка – твой конек, Никуль! Оседланный и взнузданный! – убеждал главный. – Тебе никто из наших по этой части в подметки не годится. Ты знаешь людей в органах, владеешь терминологией, фактурой. Твои материалы делают нам рейтинги, пипл к ним привык. Ответь мне раз и навсегда, здесь и сейчас, почему ты отказываешься делать материал про двойное убийство? Он нам весь первый номер вытащит!

– Не хочу… – Голянкина поискала глазами пепельницу, найдя, придвинула к себе, ввинтила в неё окурок.

– Это детский сад, а не разговор! – Эдуард Миронович колыхнулся массивным туловом, столбик пепла на его сигаретке сломался, просыпался на рукав свитера крупной вязки.

Галстуки и пиджаки он на дух не выносил с того лохматого времени, когда корпел в горкоме комсомола в должности инструктора.

– Пойдемте к народу… – Вероника поправила съехавшую на глаза прядь волос. – А то подумают еще чего-нибудь.

– Это уже не актуально, – махнул рукой главный.

Голянкина не удержалась от нервического хохотка. То, что у шефа новая фаворитка, она знала.

– Извини, глупость сморозил. – Эдуард Миронович дотянулся до её локтя, сделал попытку привлечь к себе.

Голянкина на шаг отступила назад.