Эффект присутствия - стр. 68
Нина Анатольевна, всхлипывая, сетовала на то, как всё не вовремя случилось. Она одна, без мужа воспитывала двоих детей, работала на двух работах, уборщицей в поссовете и оператором в котельной, едва сводила концы с концами. Её сменщица Раиса, отдежурившая сутки, до сих пор не могла покинуть рабочее место, женщину беспокоило, когда же её наконец отпустят.
Маштаков вслух сочувствовал пострадавшей. Ещё он доходчиво объяснил, что происшедшее по закону подпадает под категорию дел частно-публичного обвинения. То есть органы не имеют права возбудить уголовное дело без её письменного заявления. Причём, волеизъявление потерпевшей должно быть осознанным. Семёркина по своему незнанию, а также по нежеланию, естественно, её в такие подробности не посвящала, она просто продиктовала заявление на имя начальника УВД.
Женщина спросила совета:
– А как мне лучше поступить? Подскажите, вы человек грамотный.
Маштаков отвечал наработано, демонстрируя собственную незаинтересованность:
– Вы решайте сами, Нина Анатольевна. У нас ведь в таких щепетильных делах принцип как у врачей: не навреди. Приятно ли вам будет вспоминать о происшедшем?
Женщина соглашалась с каждым словом участливого оперативника:
– Чего уж тут приятного? Мне уж сорок один год, старуха совсем… А тут сопляк какой-то свое хозяйство вонючее чуть мне в рот не запихал! Тьфу, срамота какая! Да пусть у него, у наниста, кочерыжка под корень отсохнет! А в газете про это не напишут?
Времени ходить по милициям у нее не было. Выживая, она крутилась в колесе почище любой хвостатой белки.
В итоге она написала заявление (теперь под ненавязчивую диктовку оперативника), что по поводу действий сексуального характера претензий к неизвестному мужчине не имеет, просит проверку в этой части прекратить, а привлечь злодея лишь за причинение побоев. Исписанный плохо разработанным почерком стандартный листок Миха убрал в сейф. Скорее всего, дознание загонит материал по подследственности в прокуратуру, отказывать по «сто тридцать второй» никто в милиции не решится, не те на дворе времена. Маштаков выяснит, к кому из прокурорских следователей попадет материал и отдаст заявление ему. А там пускай поступают как знают, компетенция их. Хотя чего тут гадать? Прокуратура, по уши погрязшая в расследовании дел о самых тяжких преступлениях, вряд ли загорится идеей возбуждать лишний бесперспективный глухарь. Какой резон возбуждать, если можно грамотно отказать? Соответственно, группе по тяжким, Титову и Маштакову, не придется заводить ещё одно оперативно-поисковое дело и валтузить по нему. На них и так висят все грабежи, разбои, тяжкий вред здоровью и изнасилования.