Эффект присутствия - стр. 62
«Чья это “Мицубиси-паджеро”? Чего это за крутая тачка? Не видел я такой в городе», – озадачился Смоленцев.
Номеров с такого расстояния и с такого ракурса он, естественно, рассмотреть не смог.
11
31 декабря 1999 года. Пятница.
12.00 час. – 13.00 час.
– Разрешите, Вадим Львович? – Давыдов приоткрыл дверь в кабинет и.о. начальника КМ.
Птицын зазывающе махнул рукой, сразу указал на стул.
– Падай, Денис, смотри, чего творится.
С экрана громоздкого александровского «Рекорда-В312», стоявшего в допотопной стенке из ДСП[48], смотрел Президент Ельцин. Позади его возвышалась густая красавица-ель, украшенная несколькими стеклянными шарами, слева – свернутый президентский штандарт.
Ельцин говорил медленно, как робот, с обычной гнусавинкой:
– Вот этот день и настал… Дорогие друзья, дорогие мои, сегодня я последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием… Но это не всё: сегодня я последний раз обращаюсь к вам как Президент России. Я принял решение, долго и мучительно над ним размышлял… Сегодня в последний день уходящего века я ухожу в отставку…
Ельцин выглядел напряженным, лицо его напоминало застывшую алебастровую маску. Выражения глаз в заплывших глазах-щёлочках разглядеть было невозможно. Он выговаривал слова очень старательно, будто иностранные, но на тех, что посложнее – «конституционный», «прецедент», «цивилизованный» – дикция все равно его подводила.
Когда он попросил у народа прощения, Давыдов насмешливо хмыкнул:
– Во артист!
Птицын метнул на него сердитый взгляд, прижал к губам палец.
– Тиш-ше…
Внимательно дослушав выступление Ельцина до конца, он убавил звук и обратился к начальнику РУБОПа:
– Твое мнение?
– Значит, так надо. – Давыдова трудно было вытащить из образа простоватого деревенского парня.
Впрочем, помолчав, рубоповец все-таки высказался:
– А чего, Борис Николаевич – мужик прикольный. Как он оркестром дирижировал! Опять же Указ двенадцать двадцать шесть подписал. Толк был!
Птицын кивнул, толк имелся, и немалый. Указ № 1226 от 14 июня 1996 года «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» был издан как нельзя вовремя. Когда девятый вал блатного беспредела захлестывал страну, милиции наконец-то позволили работать. Бандюков разрешили задерживать в качестве подозреваемых на целых тридцать суток. Вместо трех! А за тридцать суток можно крепкую доказательную базу сколотить. Указ напрямую запрещал применять к членам ОПГ подписку о невыезде или залог, мера пресечения отныне им избиралась единственная – арест. Много еще толкового содержалось в этом Указе. РУБОПы тогда стали прилично финансировать, появился транспорт, бензин, оргтехника.