Эффект присутствия - стр. 37
Но формальное старшинство не давало ему реальной власти в решении непроцессуальных вопросов. Ни в одном законе или ведомственном приказе, которым нет числа, не прописано, в чьи обязанности входит таскать мертвецов.
Если бы в гараже находился хоть один участковый или опер, и.о. начальника КМ отдал бы ему указание и вопрос был бы решен. Но Птицын и Кораблёв решили, что в ходе осмотра необходимости в милиционерах не возникнет, и, как оказалось, прогадали.
– Мужики, ну чего? – рыскающему взгляду судебного эксперта так и не удавалось никого зацепить.
Пауза затянулась до неприличных размеров. Никульского выручил начальник ЭКО Айвазян. Он подошел к автомобилю и ухватил труп за поясной ремень.
– Тянем-потянем, Лёнь?
Уколы совести Кораблёв притушил объяснениями, что у Айвазяна как у эксперта имеются в наличии медицинские латексные перчатки. В то же время Саша, выехавший сегодня в начальственном статусе налегке, необходимой экипировки не имел. Вообще-то у него в дежурном «дипломате», – пожалуй, у единственного из всех следователей межрайонной прокуратуры, – постоянно водилась упаковка перчаток.
Никульский и Айвазян, согнувшись и делая короткие приставные шажки, донесли труп Калинина до брезента и уложили на нем. Мёртвый мужчина казался неправдоподобно длинным. Трупное окоченение уже достаточно проявилось во всех группах мышц. Это говорило о том, что с момента смерти прошло не менее четырех часов. Руки Калинина остались согнутыми в локтях. Они сохранили то положение, в котором находились во время выстрелов, лежа ладонями на нижней части рулевого колеса. Стриженая голова была вывернута вправо. На прижатой к плечу скуле виднелась рана с неровными краями, окруженная широкой кольцевидной ссадиной и черным пятном.
Кораблёв, присев на корточки, внимательно разглядывал рану. Он понимал, что осаднение и копоть на коже образовались от воздействия пороховых газов. Выстрел произведен с близкого расстояния! Чтобы сделать такой вывод не требовалось способностей Шерлока Холмса. Ежу понятно, что в тесном салоне «девяносто девятой» невозможно пальнуть издалека. Жуткое оскольчатое выходное отверстие зияло левее и чуть ниже затылка. В нем виднелась разноцветная мешанина мозга. Оттенки были от бордового до желтоватого. Тошнотный запах парного мяса перемешался с едкой остротой сгоревшего при выстреле пороха.
Саше, по жизни не очень впечатлительному и привычному к картинам чужой смерти, вдруг сделалось не по себе. Справляясь с накатом дурноты, он нарочито медленно выпрямился и произнес раздумчиво: