Эффект Эха - стр. 6
– Буду честен, – он убрал помятую сигарету обратно в пачку и достал другую, – на моем направлении не так много студентов, а способных еще меньше. И, конечно, мне очень хотелось бы выпустить с дипломами хотя бы твой курс.
Хотя бы мой курс… Человек шесть и это со мной. Я почти никого из них не знала, что не удивительно, учитывая длинный ряд букв Н в журнале напротив моей фамилии. Возможно, где-то прямо сейчас в гранитных недрах старого здания института они шуршат тетрадками под монотонный голос преподавателя. И даже не знают о неведомой связи между своей судьбой и мной, пытающейся уже целый час просто подписать заявление и вернуться в аудиторию. Хотя бы на время.
– И я даже готов, – продолжил Мирон Захарович, – простить тебе пропусти и дать еще время закрыть «хвосты», если честно ответишь мне – для чего тебе все это нужно? Я про диплом сейчас.
«Чтобы не чувствовать себя еще более жалкой и ненужной, Мирон Захарович», – ответила я про себя, но вслух не произнесла ни слова, только взглянула на него и виновато кивнула. Похоже, что такой ответ его вполне удовлетворил.
– Ладно, – Мирон Захарович сунул в пепельницу так и не зажженную сигарету. – У меня для тебя предложение. Через неделю у вас на курсе, кажется, начинается практика, а ты выйдешь на нее пораньше и сделаешь кое-что лично для меня. Небольшой проект, пара встреч – ничего особенного. И, прежде чем ты начнешь яростно кивать и давать обещания, я поставлю вопрос ребром – сделаешь то, что требуется и я восстановлю тебя на курсе, я даже заплачу тебе. Ну не я, конечно, сам, но тут длинная история.
– Если я пройду практику, вы восстановите меня? – уточнила я, едва заметно вздохнув. Заявление, уже помятое во многих местах, протестующе захрустело у меня на коленках. – Еще и заплатите за это?
– Кажется, я так и сказал.
Он смотрел на меня выразительно и в тоже время с ожиданием, как на человека, от которого действительно много что зависит. Над головой декана так же выразительно хмурился черно-белый Юнг. Трещина в стекле, словно ставшая продолжением размытой желтой трещины в штукатурке, уперлась в его седую бровь.
– Я обещаю вам, что сделаю все, что нужно.
Мирон Захарович мигом вернул себе меланхоличное и задумчивое лицо. извлек из скрипучего ящика стола яркую полупрозрачную папку с парой вложенных листов. На фоне векового деревянного стола и монументальных стеллажей с книгами в разы старше меня, цветная папка выглядела нелепо и чуждо.
– Идем, Лора. Идем со мной.
Я нехотя вышла вслед за ним в коридор, оставив за обшарпанной, обитой дерматином дверью тяжелую тишину кабинета и шорох дождя.