Ее Высочество - стр. 6

– Ну да, – согласился я, – когда втроем, все на виду. Но все-таки…

– Да ладно, – сказал он. – Он не химера, я тебе говорю!.. Я химер кишками чую. Наверное, тоже под свет трех лун попал. И как-то выжил.

– Тоже, – повторил я, – это ты о ком? О себе?

Он поморщился.

– Ну что ты везде тайный смысл ищешь?.. О себе, о тебе или о ком-то еще – какая разница? Это так говорится. Ты же не попадал? Или попадал?

– А ты? – спросил я.

Он вздохнул.

– Ну вот, всегда переводишь, чтобы не отвечать, а тебе все раскрывали и докладали. Это нечестно. Ты раньше в тайном сыске не работал? Или в дипломатическом?..

– Вся жизнь наша, – сообщил я философски, – и тайный сыск, и дипломатия, и хрен знает что еще.

– Зато весело, – заверил он и, повернувшись спиной, заорал: – Понсоменер!.. Понсоменер!

Я покосился по сторонам.

– Где ты его видишь?

– У него хороший слух, – заверил он. – В Шмитберг будешь заезжать? А то если по прямой, на сутки короче… А вот и Понсоменер!

Я повернулся, молодой парень приблизился к нам так быстро и неслышно, что я даже не понял, как он это сделал, но уже стоит, опустив руки, лицо бессмысленное, словно исчез из этого мира, оставив перед нами только тело, а я старательно всматривался и начинал понимать, почему до сих пор не запомнил: запоминать нечего.

Ни оттопыренных ушей, ни длинного или короткого носа, вообще ничего в лице или фигуре выразительного. Более того, будто бы его вот таким вылепили из воска, а потом немножко подержали на солнце, отчего все чуть-чуть оплыло, потерялась четкость, и если отведешь взгляд от его лица, то уже не вспомнишь, какое оно.

Интересное свойство, мелькнула мысль. Некая защитная реакция организма, дескать, никого не трогаю, не обращайте и вы на меня внимания.

– Понсоменер, – сказал я.

Он чуть вздрогнул, посмотрел на меня добрыми коровьими глазами.

– Это я…

– Поедешь с нами, – распорядился я.

Он спросил несколько заторможенно:

– Далеко?

– В столицу, – ответил я.

– Значит, – проговорил он тем же сонным голосом, – еды взять на пять дней пути.

– Бери больше, – велел я. – Поедем втроем.

Он кивнул.

– Да, я знаю.

Я милостиво отпустил его кивком, надеюсь, у меня уже получаются эти жесты, а когда он удалился, спросил Фицроя шепотом:

– Ты ему уже сказал?

Он хохотнул:

– Нет, конечно. Он сам догадался. Я же говорю, он смышленее, чем выглядит. Когда рядом, то и приказывать ничего не надо. Чувствует, что нужно. Только соберешься что-то повелеть неожиданное, смотришь, а он уже сделал!

Я сказал с сомнением:

– Посмотрим-посмотрим. А то я могу такое повелеть…

Он посмотрел на меня с интересом: