Её восточные ночи - стр. 46
Аль-Тавил смотрит на меня с такой искренней нежностью, что ему может позавидовать самый матёрый актёр Голливуда. Оскара в студию! Самир ушёл с палубы, но его сын продолжает спектакль.
– Любимый, всё хорошо, - медово пою Эмину в унисон.
– Смотри, рубин моего сердца, сейчас будет самое жаркое солнце. Для твоей нежной кожи это опасно.
Нестерпимо хочется заржать от пафоса аль-Тавила, но я должна честно исполнять свою роль. Иначе кто мне поможет добраться до столицы и купит билет на самолёт?
– Давай я натру тебе спину солнцезащитным кремом, – ласковый тон мужчины подкупает. Какого чёрта возникает чувство, что он больше не играет?
– Конечно, дорогой, - невинно хлопаю ресницами.
Едва пальцы Эмина касаются моей кожи, по ней тут же пробегает табун мурашек. У них словно солнечный удар случился. Совсем распоясались. Тыгдычут туда-сюда.
Аль-Тавил лёгкими движениями втирает крем. Не торопясь проминает каждый позвонок. Переходит к плечам. Это больше похоже на эротический массаж, чем на дружескую помощь. Совершенно не к месту снова начинаю возбуждаться. Томление внизу живота нарастает с каждой секундой.
– Спасибо, дальше я сама, - усилием воли прерываю прелюдию.
«Держи себя в руках. Это всё ничего не значит! У вас договор. Так придерживайся его, а не растекайся лужицей!» - мысленно одёргиваю себя.
Однако, перевернувшись на спину, натыкаюсь на обжигающий взгляд Эмина. От него даже крем с защитным фактором тысяча не спасёт! Мужчина тяжело дышит. Под его плавками отчётливо прорисовывается вставший член. Кажется, мы перестарались, разыгрывая влюблённую парочку.
У меня во рту становится сухо. Пульс ускоряется. Не могу не смотреть на мощный ствол, натягивающий ткань до предела. Аль-Тавил оказался богат не только на банковский счёт.
– Душа моя, - севшим голосом произносит Эмин, - я сейчас принесу тебе что-нибудь попить.
Очевидно, он заметил, как я пытаюсь проглотить слюну, которой нет. Мой рот сейчас похож на пустыню Сахару.
Аль-Тавил приносит стакан с лимонной водой и льдом, а также тарелочку с дольками манго, ананаса и апельсина. Быстро выпиваю напиток. Чувствую, как из мышц уходит напряжение. Но Эмин не оставляет меня в покое. Он подносит к моим губам кусочек ананаса. Хочу забрать его, но мужчина отдёргивает руку.
– Открой рот, - требует он.
Почему-то подчиняюсь. Принимаю губами фрукт из пальцев Эмина. Ананас такой сочный, что несколько сладких капель падает мне на грудь. Свободной рукой Аль-Тавил стирает сок с моей кожи и облизывает кончики пальцев. Делая это, он не сводит с меня глаз. Намёк слишком очевиден. Слишком прозрачен.