Её восточные ночи - стр. 31

Я была уверена, что, говоря про ужин, аль-Тавил имел в виду только меня, а сам намеривался есть в гостиной или на террасе. Но когда слуга Эмина завозит в комнату столик на колёсиках, по количеству посуды на нём понимаю: ошиблась.

Следом за Фарухом в мою спальню заходит Эмин. Он двигает кресло поближе к столу.

– Какой сок тебе налить, Тамара? Есть виноградный, манговый и гранатовый.

– Виноградный, - улыбаюсь аль-Тавилу. Я рада, что он решил составить мне компанию.

Разговаривать нам, в общем-то, не о чем. Мы едим молча, изредка перебрасываясь фразами насчёт того или иного блюда.

– У тебя будут какие-нибудь пожелания? – спрашивает Эмин в конце трапезы. – Наверное, скучно целыми днями сидеть одной в комнате.

– Ну... Я бы не отказалась от книг или журналов.

– Хорошо. Только вряд ли Фарух найдёт что-то на русском языке. Хочешь, я дам тебе свой планшет? Сможешь сидеть в Интернете, читать, слушать музыку или смотреть фильмы.

– А это удобно? Разве он не нужен тебе для работы?

– Нет. Я им практически не пользуюсь.

– В таком случает, не откажусь. Спасибо!

– Фарух принесёт его. Спокойной ночи, принцесса, - встав с кресла, аль-Тавил посылает мне улыбку, от которой подозрительно замирает сердце.

11. Глава 10

Эмин

Сидя на террасе Тамара сушила свои длинные волосы, медленно расчёсывая их щёткой. От яркого солнечного света они казались огненными. Шикарный волнистый каскад мерцал золотым ореолом и был похож на реку расплавленной меди. Эмин завороженно наблюдал за девушкой. Он замер в дверном проёме, стараясь не дышать, чтобы не нарушить момент, который напоминал мужчине сакральное действо.

Гостья, ощутив на себе взгляд, обернулась. Не вздрогнула, не испугалась, а улыбнулась.

– Привет! Ты сегодня не поехал на работу?

– Доброе утро, Тамара. Сегодня выходной, - Эмин сел в плетёное кресло напротив девушки.

Повисла неловкая пауза. Аль-Тавил молча любовался Тамарой. Он понимал, что невежливо настолько пристально рассматривать человека, тем самым смущая его. Но осознанно не прекращал смотреть. Щёки девушки порылись лёгким румянцем. Она заёрзала на кресле. Эмин продолжал гипнотизировать её взглядом.

Тамара доставляла аль-Тавилу эстетическое удовольствие. Фарфоровая кожа, сквозь которую проступали тонкие голубые венки, глаза цвета хвои и рыжие волосы – девушка представляла собой ожившее полотно Тициана. Фантазия Эмина дорисовывала штрихи к портрету гостьи. Мужчина представлял, какая она под одеждой. Каково это – прикоснуться к нежной коже, вдохнуть её аромат. Аль-Тавилу нестерпимо захотелось, чтобы Тамара предстала сейчас перед ним обнажённой, ровно как модели на картинах великого итальянского художника.