Размер шрифта
-
+

Ее последний герой - стр. 22

Тридцать рублей – нормальные чаевые за завтрак.

– Ланч, – криво усмехнулся он и снова произнес: – Ланч! Мерзавка.

* * *

Она села в машину и поняла, что ехать прямо сейчас не сможет, тряслись руки. «Паркинсон, блин», – зло подумала она.

Она глотнула теплой воды из бутылки и завела машину. День был безнадежно испорчен. Это она поняла. Вот только почему? Мало ли у нее было таких ситуаций? Да миллион. И похуже. А тут…

«Расстроилась! Дура! – ругала она себя, сильно газуя на светофорах. – Вот как чувствовала, не надо с ним связываться. Сразу было видно: напыщенный индюк и закомплексованный неудачник. Ну и хрен с ним, рухлядь, кандидат на помойку».

Она подрулила к зданию редакции и, сделав пару глубоких вздохов, пошла к двери. Попов не любил сорванные интервью, и поэтому предстояли разборки. «Не привыкать!» – подбодрила она себя, неожиданно вспомнив о грядущем сокращении.

* * *

Городецкий прошелся по окрестным дворам, зашел в магазин, купил две бутылки пива и побрел домой.

«Веселенький предстоит денек, – подумал он. – Пиво, телевизор, диван и… Скорее бы ночь и маленькие розовые пилюльки, сулящие большое и светлое счастье – беспробудный сон. Зато до утра».

Дома было невыносимо душно. Он встал под холодный душ. Горячую воду отключили неделю назад, а в жару без нее еще тяжелее, чем в холод. Пиво бросил в морозилку, не забыть бы достать.

Душ и чуть остывшее пиво слегка примирили с действительностью. Он уселся в кресло и вдруг пожалел, что так погорячился. Ну наврала девка, с кем не бывает? Можно подумать, он, безгрешный, никогда не врал. Ну, надо ей сделать материал, все понятно. Он уперся как баран, вот она и наврала. А девка, между прочим, неплохая. И мордочка славная, и фигура. И остроумная, и язычок острый, и поела с аппетитом, не выпендривалась. И что он, старый хрыч, на нее набросился? Девка как девка, ничего противного. И ведь права – нечего свои комплексы вымещать на посторонних. Кто виноват, что он облажался и жизнь на склоне лет выставила жирную фигу? Уж точно, не эта журналисточка.

После пива Городецкого сморило, и он задремал прямо в кресле, успев подумать, что сон теперь – его лучшее и главное спасение. Чтобы не вспоминать. Не припоминать. Не задумываться. Чтобы ничего. И жизнь его сегодня – ничего.

Пустота, тлен, существование. Медленная и нудная дорога на Хованское. Потому что на Ваганьково ему путь заказан. Там теперь – депутаты и бандюки. А он и этого не успел – лечь пораньше, к своим коллегам. На престижное место.

* * *

Попов, конечно, разозлился. Сказав, что непрофессионализма не прощает. Как это – «не уболтала»? Как «конфликт»? Что это значит – «невозможно»? Неконтактен? Асоциален? Найди подход! Тебе, матушка, за это деньги пло́тят. Завтракали вместе и не смогла? Обидел? Ну, знаешь ли… Нет, другого героя не будет. А потому! Потому что пойдет серия репортажей о том поколении киношников! Уже есть подборка, восемь героев. И все – его коллеги и напарники. Все они варились в одном котле. Любили друг друга, ненавидели, завидовали, отбивали друг у друга жен, уводили любовниц. Старались друг друга перещеголять. Во всем – в работе, в бабах, в квартирах. Создавали шедевры и кропали дерьмо. Дружили, общались домами. Писали доносы. Прогибались и не прогибались под власть. Льстили, врали, дрались – не на жизнь, а на смерть.

Страница 22