Ее невыносимый лжец - стр. 34
Так почему сейчас мне совсем не хочется делать ничего из этого?
Я пролистал дальше. Разглядывая фотки еды, я понял, что узнаю листья и цветы, которые мы собирали вместе, и даже точно помнил, как и в каком парке это было. Она была неправа, обвиняя меня в том, что я не интересовался ее жизнью. Как бы я тогда узнал эти рыбные лепестки? Или запомнил слово «паунсетия»?
Я глядел на разбросанные вместе с конфетами M&M's речные голыши и вспоминал, как мы вылавливали их в ручье и придирчиво осматривали. Но текст, сопровождающий пост, был почему-то о правильном и неправильном питании, и в нем не было ни слова о том, как я отморозил пальцы, копошась в этом ледяном ручье. И как потом отогревал их, сжимая картонный стаканчик с горячим нескафе. Ника ела крендель с сахарной пудрой, и сейчас я помнил даже вкус ее губ после этого.
При виде разложенной по древесной коре косметики, я вспомнил, как, чувствуя себя преступником, сдирал ее с дерева в Петергофе, а Ника стояла на стреме. И как мы убегали оттуда, и прятали потом в ее сумочке. Красивые бутылочки в высокой траве. Ее рука с унизанными пальцами кольцами на покрывале, которые я привез для нее из Марокко.
Для меня эти были воспоминания нашей совместной жизни, нашей семьи — и впервые я увидел, какими эти прогулки в парке, на самом деле, были для Ники.
Работой.
Работой с цветами, оформлением, подписчиками. Отработкой рекламы, довольные заказчики, новые заказы и еще больше завуалированной рекламы.
Прокрутив стену, я нашел три своих фотографии, хотя она вроде как куда чаще снимала меня. Две из них нашлись далеко внизу. Открыл посты, надеясь, что хотя бы они будут о ее настоящих чувствах ко мне, нашей семье. Что-то не связанное с ее работой и отработкой гонораров.
Под первой фотографией татуированных звезд на моих ребрах оказались советы о том, как важно быть самодостаточной женщиной.
Под второй, с моим бицепсом, — Ника делилась секретами здоровых отношений.
В третьей… Рассуждала об изменах.
«Если люди счастливы, то ни один не станет искать этого на стороне».
Прописная истина, которая шандарахнула меня, как обухом от топора.
Адски захотелось курить, хотя я и не курил никогда.
Одеревеневшими пальцами я убрал телефон. Прикрыл глаза, но после яркого экрана какое-то время видел перед собой только квадрат света. И слишком тонкие полоски, которые и трусиками-то не назовешь.
Когда я снова открыл глаза, то будто впервые увидел окружающий мир. Стояла удивительно безветренная, теплая ночь. Золотая осень. Желтые листья все-таки же беззвучно пикировали на землю под бдительным вниманием фонарей на столбах.