Ее худший кошмар - стр. 14
Тем не менее она не назвала бы его уродливым – обычная, заурядная внешность. Готовая к тому, что их первая встреча обернется именно так, Эвелин постаралась придать лицу спокойное выражение. Она не могла, да и просто не смела показать этому типу, что он заставил ее нервничать. Если он считал, что первым попытался ее запугать, то, увы, он ошибался. Даже резкий поворот в поведении не стал для нее неожиданностью.
Порой обитатели Ганноверского дома напоминали ей актеров в спектакле, – так быстро и легко им удавалось входить и выходить из образа, который казался им наиболее подходящим.
– Ах, все-таки вы вменяемы, – произнесла она. – Так что же вы пытались делать, мистер Гарза? Предупредить нас, что с вами шутки плохи?
Он не ответил на вопрос.
– Кто ты?
Она надела очки, которыми пользовалась чтобы не утомлять глаза, и сделала пометку в сопроводительных документах. Низкая переносимость фрустрации. Возможно, дезорганизованный «актер», и все же… Кажется более расчетливым. Агрессивен, когда боится, или неуверен, или столкнулся с незнакомым стимулом…
– Эй! Я задал тебе вопрос! – Он почти потащил за собой надзирателя, чтобы шагнуть ближе к стеклянной перегородке.
Охранники начали оттаскивать его назад, желая показать, что ему лучше вести себя смирно. Похоже, они уже были злы на него. Одного из их коллег-надзирателей доставили в медпункт со сломанным носом – Гарза боднул его головой. Однако Эвелин отложила блокнот и жестом велела отпустить Гарзу. Она здесь для того, чтобы изучить пациента, а не наказывать его. Это различие было важно для нее самой.
– Я ваш новый врач.
– Нет, ты моя новая жертва, – возразил Гарза. Он издал чмокающий звук и осклабился, обнажив сломанные передние зубы – результат его попытки грызть стену из шлакобетона в его последней тюремной камере.
Эвелин сделал вид, что пропустила его угрозу мимо ушей.
В целом, учитывая, какими страшными и откровенными подчас бывают заключенные, она неплохо справилась с тем, что услышала. Когда имеешь дело с самыми страшными преступниками Америки, легко можно ожидать любых угроз. Обычно их поведение было ей понятно, даже если понимание не равнялось оправданию. Многие из мужчин, с которыми она сталкивалась, пытались заполучить контроль в мире, где они ничего не могли контролировать, внушая страх другим людям. Это в какой-то степени давало им силу. Иногда они угрожали ей просто потому, что хотели, чтобы их презирали, коль ими больше нельзя было восхищаться, им же хотелось хотя бы что-то представлять собой.
Но даже покинув вечером Ганноверский дом, Эвелина не смогла стереть из памяти образ Энтони Гарзы и его злобную ухмылку. Не исключено, что он единственным известным ему способом демонстрировал свое несогласие с переводом в другое место, однако Эвелин почему-то была убеждена, что в брошенной им фразе про «новую жертву» кроется нечто большее, нежели просто желание ее напугать.